При ближайшем рассмотрении кое-что из этого оказывается позой, игрой на публику. В том числе и любовь к сыну. Сила воли, как говорят математики, — с отрицательным значением. Да, читал специальную литературу, но не бескорыстно. Предпочитал детективы, в том числе и на немецком языке. При обыске изъяли последнюю книгу, которую он читал: «Убийство без мотивов». Как заявил в суде, — пересмотрел почти все детективные фильмы. Последний «Похищение «Савойи» — примерно за час до совершения преступления.
Читал и смотрел не как все, а словно ученик, который штудировал пособие по криминальным делам. Старательно подмечал и анализировал ошибки взломщиков, убийц, грабителей. Мысленно называл их последними дураками за то, что попадались на пустяках.
…Анна Степановна Кострикина воспринимала такие вещи по-иному. Старший кассир ювелирного магазина «Малахитовая шкатулка» Зинаида Трофимовна Никоненкова вспоминала на страницах газеты «Советская торговля»: «И вот что еще не могу я забыть. Однажды в обеденный перерыв заговорили мы об одном телевизионном детективе, в котором кассиршу грабят. Стали обсуждать, как бы мы повели себя в подобной ситуации, шутили, конечно. А Анна Степановна вдруг тихо так и совсем серьезно говорит: «А я, девочки, ни под какой угрозой деньги казенные не отдала бы».
Этот разговор имел свое продолжение в доме Кострикиных. И там она точь-в-точь повторила слова, сказанные своим коллегам. Человек цельный, честный, она везде и со всеми оставалась сама собой.
…За несколько дней до дня своего рождения Дзубан еще раз не прошел в аспирантуру и опять винил тех, кто не признавал в нем гения. Был мрачен, зол на весь мир, кому-то из знакомых даже ляпнул, мол, все кончено для него. Тридцать четыре года — и ничего не сделано для бессмертия, а главное — для обогащения. Позер и любитель играть чужие роли, на этот раз он изображал человека, готового к самоубийству.
Естественно, он не радовался, как это бывает в день рождения, а вспоминал свои «неудачи». Поскольку не имел друзей и приятелей, пребывал в одиночестве. Всячески взвинчивал себя и еще больше сатанел. Он всегда тяжело переносил дни именин. Вот достиг бы чего, имел деньги, собрал бы гостей…
И тут в его голове возникла мысль «взять» кассу ювелирного магазина.
…Тем же вечером одна из работниц «Малахитовой шкатулки» позвонила заболевшей накануне Кострикиной, справилась о ее здоровье. Среди прочих новостей сообщила, что одну из кассирш увезли неожиданно в больницу. Значит, завтра некому работать. Конечно, никому и в голову не приходило, чтобы именно Анна Степановна заменила ее — ведь она тоже нездорова. Но она сама решила: «Выйду завтра на работу. В конце концов чувствую себя получше, надо подсобить».
Между прочим, она была далеко не здорова. Ведь Кострикина (об этом знали только самые близкие) не случайно два года пребывала на инвалидности. И вот уже доработала до пенсии. Решила еще два месяца потрудиться в своем коллективе.
Тринадцатого ноября она отправила утром своих ребят на учебу, накормила мужа и поехала на Калининский проспект. Ей, палочке-выручалочке, конечно же, были рады и очень благодарны.
…В то утро он извлек из чемодана наган и зарядил его пятью патронами. Специальный чехол для хранения оружия, сшитый им весьма изобретательно, он оставил на квартире у двоюродного брата, где обитал в последнее время. Взял кусок бельевой веревки, один ее конец привязал к кольцу рукоятки нагана, другой — к брючному ремню. Сунул револьвер за пояс, вышел из дома и направился по заранее продуманному маршруту. Это он потом будет уверять следствие и суд, будто ничего заранее не намечал, никакого умысла не имел.
Сначала Дзубан погулял, настраивая нервы. Впрочем, они у него не шалили. Встал в очередь за мандаринами.
В два часа дня он сидел в кинотеатре «Пламя», в темноте наслаждался мандаринами. Всласть, в полное свое удовольствие. Он их очень любит. После сеанса зашел в кафе, прихватив с собой четвертинку, плотно пообедал. Заказал еще полстакана джина. Наверно, все-таки внутреннее напряжение сказывалось, потому что опьянения не почувствовал: на ногах стоял твердо.
В семнадцать сорок пять Дзубан в солнцезащитных очках, в перчатках, с черной хозяйственной сумкой в руке пересек улицу по подземному переходу и вошел в магазин «Малахитовая шкатулка». Народу было порядочно.
Примерно в восемнадцать он поднялся на второй этаж. Старший продавец Валентина Иванюгина была в нескольких шагах от кассы, где сидела Кострикина. Она обратила внимание на человека в темных очках, проследила за ним взглядом и увидела, как он подошел к кассе и что-то сказал Анне Степановне. В руке у Дзубана блеснуло оружие. Он крикнул: «Буду стрелять! Давай деньги!..»