В 1575 году здесь была основана типография, для нужд которой завели и бумажное производство, а её издания стали распространяться не только в самой Польше, но достигали единомышленников в Германии и Венгрии. Год спустя состоялся первый антитринитарианский собор, постаравшийся объединить все течения противников Троицы. Постепенно среди всех них стало преобладать учение Фауста Социна, в особенности после переезда его в Польшу в 1579 году. Сын основателя Ракова Яков Сенинский состоял уже в числе чистых социниан, и раковская община заняла настолько главенствующее положение, что последователей Социна иногда так даже и звали просто «раковскими». И именно здесь ересь достигла своего полного развития, резко отодвинувшего её от всех прочих христианских церквей.
В 1602-м в Ракове была учреждена антитринитарианская академия, в которую, однако, привлекали учеников из семей всех исповеданий, в том числе католиков, протестантов и православных русских; учителя, преподававшие в ней, съехались со всей Европы, причем обучали не только наукам, но и ремеслам. Число учеников быстро росло, достигнув в самую счастливую пору трёх сотен человек из дворянских родов и семисот — из других сословий. Раков приобрел у сектантов громкое имя «Сарматских Афин» — и в 1630-е годы здесь можно было действительно встретить слушателей родом от Волыни до Эльзаса.
В 1638 году раковские академики разбили и опрокинули Распятие, стоявшее за городом. Дело получило нежелательную огласку, комиссия на месте происшествия обвинила ан-титринитарианских учителей и пасторов в подстрекательстве к святотатству; заседавший тогда в Варшаве сейм постановил закрыть раковские академию, типографию и молельню, а проповедников и профессоров осудил на «инфамию» — лишение чести — и изгнание.
Учителям пришлось покинуть насиженное убежище; за ними потянулись прочь остальные сектанты, продав свои дома за бесценок нахлынувшим на поживу купцам Моисеева закона, — и довольно скоро от великого имени Ракова осталась одна лишь тень. Наследовавшая владение им сестра Якова Сенинского Александра вернулась в католичество, выстроила к 1644 году каменный костёл в честь Петра и Павла и повесила над входом в него плиту с надписью, увековечивавшей поражение арианского нечестия и восстановление исповедания Святой Троицы.
Раков продолжал запустевать и постепенно обратился в жалкое, кишащее гешефтмахерами местечко. В конце прошлого столетия это было уже совершенно захолустное поселение с одноклассной школой, в которой состояло ничтожное число учащихся. «Глядя на песчаные пустыри Ракова и лачуги, — сетовал его летописец, — трудно поверить, что некогда здесь кипела торговля и процветали пауки. От прежнего благосостояния остался лишь заброшенный, опустелый костёл, одиноко стоящий на песчаных сугробах».
И не только ему одному приходило при этой мысли на память евангельское сказание о двух домах, рассказанное Иисусом:
«Итак, всякого, кто слушает слова Мои сии и исполняет их, уподоблю мужу благоразумному, который построил дом свой на камне. И пошёл дождь, и разлились реки, и подули ветры, и устремились на дом тот, и он не упал, потому что основан был на камне.
А всякий, кто слушает сии слова Мои и не исполняет их, уподобится человеку безрассудному, который построил дом свой на песке. И пошел дождь, и разлились реки, и возвеяли ветры и налегли на дом тот; и он упал, и было падение его великое…»
Но падение Ракова не было ещё поражением противников Троицы в Польше и Западной Руси, ибо на защиту арианства встал чрезвычайно любопытный деятель, которого звали
АНДРЕЙ ВИШОВАТЫЙ.
Его отец Станислав был женат на единственной дочери Фауста Социна Агнесе, затем был диаконом раковской общины «польских братьев», а дядя Венедикт — один из основателей раковской академии. В 1619 году в эту школу был отдан и сам Андрей, где десять лет спустя он окончил курс среди наиболее успешных учеников. Молодой человек двадцати одного года от роду с детства готовился и в семье, и в академии к роли вожака.
Пробыв два года домашним учителем в доме люблинского воеводы, он затем предпринимает заграничное путешествие для довершения образования с несколькими товарищами по секте из числа польской и русской молодежи, среди которых были Александр Чаплич и Юрий Немирич — впоследствии тоже первые лица антитринитарианской истории. В Голландии они не только посетили университеты в Амстердаме и Лейдене, по и повстречали социнианина-земляка Христофора Арцишевского, отправлявшегося основывать сектантскую колонию в Америке и чуть было не завлекшего их с собою. Из Голландии перебрались в Англию, а оттуда во Францию, где побывали в знаменитой парижской Сорбонне.