кораблям высадившихся козаков противника.
Вино и совместное застолье с бывшим противником, в это время, обыденное явление среди
знати и пленных знатного рода.
Уже через час в застольной беседе с панами Михасем, Чарноцьким и Пенашком, мне
поведали, что завтра к обеду или к вечеру, ожидается возвращение основных сил и тогда мне
придется думать о плене, а не о кратковременной победе над слабым противником.
Противника аж две тыщи душ, и они тут всех разнесут!
Еще через час все вместе мы участвовали в погребении полутора десятка павших воев.
Православный батюшка, какой-то кальвинист и мула, нисколько не стесняясь
представителей соседних религиозных конфессий, привычно и быстро исполнили свои обряды
внутри кольца воинов.
Еще час спустя началась подготовка к поминкам убиенных.
Развернутая у воды большая палатка с большим навесом собрала возле себя почти с
десяток знатных шляхтичей и беев, недалеко от которых на земле и попонах развернулось
очередное поминальное пиршество.
С османско-татарской стороны оказалось всего двое беев, в том числе и я, три капитана-сотника из присягнувших мне ранее плененных баронетов, и три капитана-аги куттеров
моего отряда, расположившиеся под навесом вместе с тремя шляхтичами из старшинских
родов. Вокруг навеса полумесяцем расположились родовитые козаки рутенского рода и мои
четыре десятка свежеиспеченных дворян из состава готов вассальных еще дедам (Они так
по крайней мере думают!).
Далее оставалось только собирать подходящие к месту сбора силы и продумывать план
встречи экспедиционного козачьего отряда противника.
Чуть менее четырех лет, из них непрерывной войны в течении трех лет, хватило на то, чтобы на небольшой равнине в пойме реки Черная возле которой расположилось шесть моих
деревень из менее трех сотен готского населения и пришедших под мою руку готских
крестьянских семей, которые вдруг стали наследственными дворянами маркграфа Ингваря
Терселле - единственного, готского происхождения, наследного вассала амангупской
династии черкесских князей.
Кроме этого за четыре года, ниоткуда появившийся вместе со своей яхтой чужеземец
заявивший, что он уцелевший наследный вассал князей Феодоро, успел стать капитаном-агой, а позже и морским рейсом-беем султана. Быстрый рост и практически мгновенное
признание объяснилось особыми заслугами при его службе в османском флоте и борьбе с
неверными католиками.
Немалое значение имеет и умение делать деньги при поддержке православия.
Константинопольская епархия, митрополит Готско-Кафской епархии и экзарх Кирилл
Лукарис и настоятель Инкерманского Свято-Климентовскиого пещерного монастыря
Митрофан, получая огромные денежные пожертвования и новые заморские миссионерские
миссии и новую постоянно растущую паству оказали Ингварю Терселле-Гизольфи настоящее
благословление прославляя нового прихожанина во всех его многочисленных владениях.
Появившийся из ниоткуда чужеземец - это есть и есть Ваш покорный слуга.
Отдыхая на реставрированной яхте вдруг оказался в прошлом, проснувшись и изрядно
поменявшись (помолодев т.е.), у первых Бугских порогов, в 1570 году в самом центре Дикого
Поля. Далее используя увлечение историей в прошлом и тур поездки по Крыму и Украине, времена службы на Дальнем Востоке и частые путешествия мне удалось создать себе
легенду и вписаться в местное общество.
Судьба и какая-то пространственная аномалия, закинула меня на территорию
средневековой Османской империи. Соответственно пришлось вписываться в местную
систему отношений и конечно же стать чьим-то вассалом. Не рабом же конечно.
Далее все просто - психология, морская служба и знание морского дела. Таким образом
появился в этом мире турецкий капитан и единственный вассал семьи наследников князей
Феодоро - владетель Табарки, Рио-де-Жанейро и Фольклендов, скептух царства Понтийского