Звери ушли в безбрежную лесную глубь, принудив охотников возвращаться с пустыми руками, вокруг шныряли стаи голодных волков, не брезговавшие горелыми костями, остававшимися после погребальных костров, а по веткам деревьев стелились громадные дымчато-серые рыси, готовые откусить голову зазевавшемуся сипаю. Временами казалось, несмотря на нескончаемое камлание шаманов, что деревья принимают человеческие формы, напоминая фигуры урусутов, вооруженных до зубов. Но джихангир был неумолим в отношении захвата Козелеска, попытки напомнить о проблемах с питанием пресекал либо хищным оскалом в адрес недовольных, либо смертью, несмотря на огромные потери в живой силе, впервые понесенные ордой за время продвижения по этой земле.
Полог на входе шевельнулся и снова тяжело опал на землю, будто человек, решивший нарушить покой саин-хана, засомневался в его благостном расположении духа. Правая рука хозяина, легшая было на рукоятку кинжала, снова вытянулась вдоль бедра, он разгладил настороженность под нижними веками и усмехнулся уголками губ, зная, что так поступает только один человек из его окружения. Сначала он потрогает край ковра, как бы давая знать что просит разрешения войти, а после с трудом перетянет через порог негнущуюся ногу, обернутую поверх сапога плотной материей. Так легче было переносить ломоту в костях, привязавшуюся к нему в сыром этом климате с неустойчивой погодой. Уже через мгновение ущербная конечность была с усилием перекинута через препятствие, увлекая вперед непослушное тело старика в ормэгэне поверх рваного чапана с турсуком на поясе и выпершейся из широкого рукава тонкой костлявой рукой, похожей на высушенную лапу тарбагана — сурка.
Субудай задержался в проеме, стараясь не задеть порога здоровой ногой, он знал, что если зацепит его каблуком или носком обуви, пощады не будет и ему, Ослепительный снизойдет лишь до того, чтобы послушать сбивчивые объяснения нарушившего закон, затем взмахнет клинком и все будет кончено. В просвете между пологом и стеной шатра блеснули желтые лучи от сара-луны, сказав хозяину о том, что вечер успел передать права наступающей ночи и до начала совещания времени больше не осталось. Это означало и то, что Непобедимый решил успеть переговорить с ним с глазу на глаз, чтобы принять окончательное решение по завтрашнему дню, а может, он надумал выложить новые мысли. Меж тем старик проковылял пару шагов к ложу хозяина шатра и с трудом опустился на одно колено, здоровая рука легла на рваный пояс, стянувший полы ормэгэна, но не для того, чтобы развязать его и повесить себе на шею в знак наивысшей признательности, а лишь для ее подтверждения:
— Да продлит твои дни Тэнгре, бог Вечного Синего Неба, — прокашлял он, наливаясь от усилия темной кровью. — Саин-хан, тебе пора занять место, подобающее твоему положению, члены совета уже прибыли и спешились перед входом в шатер. Седла на их лошадях пусты.
Джихангир, уже в доспехах, шевельнулся на подушках, огладив ладонью подбородок, потянулся к золотому шлему с крупным алмазом в середине высокого шишака, затем оперся кулаками о подушки и перенес грузное тело на трон:
— Пусть бог Сульдэ ведет тебя дорогой славы до конца твоих дней, великий полководец, — сказал он в ответ. Никогда и ни перед кем он не позволил бы себе расслабиться так, как делал это сейчас, не в силах совладать с негой, не успевшей после ухода охтан-хатун покинуть плоть. Но перед стариком он чувствовал себя любимым внуком, которому прощаются некоторые шалости. — Учитель, твое место рядом со мной, займи его.
— Нет, саин-хан, я никогда не гнался за почестями, мои заслуги принадлежат монгольскому племени Синего Волка, которому мы с твоим дедом служили верой и правдой, — закряхтел старик, поднимаясь с карачек и провожая взглядом вновь объявившихся слуг, убиравших подушки внутрь шатра и расстилавших вместо них коврики для высоких гостей. Он прошел к трону, опустился на один из ковриков справа и чуть позади царского возвышения, поджав под себя здоровую ногу, неуклюже вытянул вперед больную. — Я не буду менять своего привычного места, разве что меня изберут каганом всех монгол. Но для воцарения на трон в Карокоруме я стал уже стар. — Он криво усмехнулся. — А пока скажу, что твой план по взятию крепости как всегда верен.
— Ты разгадал его, учитель? — джихангир повернул к нему голову.
— Это не так сложно, если заранее знать, что защитников в крепости почти не осталось, — пробурчал старый лис куда-то в пазуху теплого урусутского кафтана.
— Значит, урусуты все-таки сумели из нее ускользнуть!? — полувопросительно воскликнул собеседник.