Виктор Гюго
КОЗЕТТА
Об авторе
Виктор Гюго, французский писатель, родился в 1802 году и умер 83-х лет.
За свою долгую жизнь он написал много стихотворений, рассказов, больших романов. Он писал о тяжёлой жизни французского народа, о славной борьбе его за свободу; рассказывал о безработных бедняках, о бездомных, голодных детях. Когда читаешь его книги, то кажется, будто живёшь во Франции того времени, видишь французские города и деревни, дома и улицы, узнаёшь людей, о которых он говорит, и вместе с ними переживаешь их горести и радости.
Многие произведения Виктора Гюго вы будете читать, когда станете взрослыми. И только тогда вполне поймёте, какой большой мастер, какой прекрасный писатель был Гюго, как любил он свой народ, как хотел для него свободы и счастья. Когда ему было 75 лет, он говорил французским рабочим: «О чём думают короли? О войне. О чём думают народы? О мире». Гюго твёрдо верил, что придёт время и все народы будут жить дружно. Он говорил всегда: «Мир победит!» И, конечно, если б он жил в наши дни, он был бы верным другом нашей страны.
Многие из вас, должно быть, уже читали книгу «Гаврош» — отрывок из романа «Отверженные».
«Козетта» — отрывок из той же книги.
Козетта
Больше ста лет тому назад в деревне Монфермейль, недалеко от Парижа, стоял трактир-гостиница, где останавливались проезжающие. Трактир содержали муж и жена Тенардье́.
Однажды весенним вечером на пороге трактира сидела хозяйка Тенардье. Две хорошенькие маленькие девочки — её дочки — играли рядом. По дороге, мимо трактира, шла женщина с ребёнком на руках. Она остановилась и долго смотрела на девочек.
— Какие у вас хорошенькие дети, сударыня! — сказала она.
Хозяйка Тенардье подняла голову, поблагодарила и предложила ей сесть. Женщины разговорились. Мать с ребёнком шла из Парижа; она осталась без работы и шла теперь на, родину в поисках заработка. Она знала, что с ребёнком её никуда не возьмут, и ей надо было на время устроить у кого-нибудь свою девочку. Но у неё не было в мире никого, кроме ребёнка, и у ребёнка не было в мире никого, кроме матери.
Увидев таких весёлых, чистеньких детей, она подумала, что у них, должно быть, хорошая мать и что сам бог направил её к трактиру Тенардье.
— Согласны вы оставить мою девочку у себя? — вдруг с глубоким волнением спросила она хозяйку трактира. — Я буду платить вам и скоро вернусь за ней.
Тенардье согласилась взять девочку. Ей было около трёх лет, это была крепкая, здоровая девочка с большими голубыми глазами. Её звали Козетта. Мать аккуратно платила за неё, и Тенардье писали ей, что девочка чувствует себя превосходно. Но это была неправда. Злые, жадные и хитрые люди, Тенардье возненавидели девочку: одевали её в старые платья своих дочерей, кормили под столом объедками вместе с кошкой и собакой, а когда Козетта немного подросла, то стала служанкой в доме. Её заставляли подметать комнаты, двор, улицу, мыть посуду, таскать тяжести. Трактир Тенардье походил на паутину, запутавшись в которой билась Козетта. Она была как муха в услужении у паука. И если б приехала мать, то она бы не узнала своего ребёнка. Но мать не приезжала и уже давно не присылала денег. Может быть, она умерла?
Так прошло несколько лет. Однажды вечером, накануне праздника, в низком зале трактира Тенардье за столами, освещёнными сальными свечами, собралось несколько проезжих возчиков и странствующих торговцев. Хозяин Тенардье сидел со своими гостями, пил с ними и рассуждал о политике. Хозяйка готовила ужин на ярко пылавшем огне очага.
Козетта сидела на своём обычном месте — на перекладине кухонного стола, у очага. Она была в лохмотьях и деревянных башмаках на босу ногу. При свете очага девочка вязала шерстяные чулки для хозяйских детей. Под стульями играл котёнок. Из соседней комнаты доносился смех и болтовня хозяйских дочек Эпони́ны и Азе́льмы.
Козетта сидела, грустно задумавшись, и хотя ей было только восемь лет, она уже столько страдала, что казалась маленькой старушкой. Козетта думала о том, что на дворе ночь, тёмная ночь, что в бочке не осталось воды, потому что пришлось наполнить кувшины и графины в комнатах для приезжающих, а идти за водой надо далеко в лес. Она надеялась на то, что, быть может, воды сегодня больше не понадобится: ведь все здесь пили вино, а не воду.