— Ваше Преосвященство не обдумывали возможность лишения отца Ферро его прихода?
— Обдумывал, обдумывал… — Монсеньор Корво раздраженно уставился на Куарта. — Все не так просто. Я обратился в Рим с соответствующей просьбой, но такие дела делаются медленно. А кроме того, боюсь, после этой истории с пиратским компьютерным посланием Ватикан прислал вас сюда в качестве охотника за скальпами.
Куарт никак не отреагировал на иронию архиепископа. «Ты сам не желаешь пачкаться, — подумал он, — поэтому норовишь перебросить это дело нам. Пусть палачами будут другие, а твои руки останутся чистыми».
— И что же теперь, Монсеньор?
— Да ничего. Все повисло в воздухе. Банк «Картухано» уже подготовил операцию, связанную с использованием этого участка земли. Операцию, которая для моей епархии… — Монсеньор Корво, похоже, засомневался в правомерности употребления в таком контексте притяжательного местоимения и после секундного размышления мягко поправился: — Для этой епархии будет весьма выгодна. Хотя мы имеем на эту землю лишь моральное право, приобретенное за три века служения на ней Господу нашему, «Картухано» обещает нам щедрую компенсацию, которая придется как нельзя кстати именно сейчас, в это трудное время, когда во всех епархиях кружки для пожертвований заросли паутиной. — Архиепископ позволил себе по поводу собственной шутки легкую улыбку, на которую Куарт счел более разумным не отвечать. — Кроме того, банк обещает финансировать церковь в одном из наиболее бедных кварталов Севильи и создать фонд поддержки нашей общественной работы среди цыган… Что скажете?
— Это убеждает, — без эмоций отозвался Куарт.
— Вот видите. И все дело застопорилось из-за упрямства приходского священника, которому не сегодня-завтра пора на пенсию.
— Но он пользуется большой любовью в своем приходе. По крайней мере, так говорят.
Монсеньор Корво снова ввел в игру руку с перстнем, на сей раз подняв ее жестом несогласия, прежде чем уложить на привычное место рядом с золотым наперсным крестом.
— Ну, не будем преувеличивать. Окрестные жители здороваются с ним, десятка два старух ходят к мессе. Но это ничего не значит. Люди кричат: «Благословен, кто пришел от имени Господа!», но вскоре им становится скучно, и они распинают того, кого только что приветствовали. — Архиепископ перебрал взглядом выстроившиеся перед ним на столе трубки; наконец решившись, выбрал одну — изогнутую, с серебряным кольцом. — Я пытался как-то изменить положение. Даже думал о том, не следует ли дискредитировать его в глазах прихожан… разумеется, предварительно тщательно взвесив все могущие проистечь из этого плюсы и минусы. Однако я опасаюсь зайти слишком далеко: не принесет ли подобное лекарство еще больше вреда, чем сама болезнь? В конце концов, у нас есть долг перед этими людьми, а отец Ферро — человек хоть и упрямый, но искренний. — Он постучал чашечкой трубки о ладонь. — Может быть, вы… У вас ведь гораздо больше опыта в том, как привести человека от Каифы к Пилату.
Это евангелическое оскорбление было сформулировано столь безупречно, что Куарт не нашелся что возразить. Его Преосвященство, открыв ящик стола, извлек на свет божий жестяную коробку с английским табаком и занялся набиванием трубки, предоставив продолжать разговор собеседнику. Куарт чуть наклонил голову; только глядя ему прямо в глаза, можно было заметить его усмешку. Но архиепископ не смотрел на него.
— Разумеется, Монсеньор. Институт внешних дел предпримет все возможное, чтобы покончить с этим беспорядком. — Он с удовлетворением отметил, какое кислое выражение приобрело лицо архиепископа. — Хотя, может быть, слово «беспорядок» не совсем подходит в данном случае…
Монсеньор Корво чуть не взорвался, но вовремя овладел собой: это он умел мастерски. Секунд пять он молчал, заталкивая табак в чашечку трубки, а когда заговорил, в его голосе прозвучали саркастические нотки.
— Вы, похоже, из тех, кому тесно в сандалиях Рыбака[39], верно?.. Вся эта ваша римская мафия, все эти игры в полицейских Господа нашего.
Куарт выдержал взгляд архиепископа безупречно спокойно.
— Вы очень суровы, Ваше Преосвященство.
— Да бросьте вы все эти «преосвященства» и прочую чушь. Я знаю, зачем вы прибыли в Севилью, и знаю, чем рискует в этой игре ваш шеф, архиепископ Спада.
— Мы все многим рискуем, Монсеньор.
Это было верно, и прелат правильно понял намек. Кардинал Ивашкевич был опасен, но Паоло Спада и сам Куарт также представляли опасность. Что же касается отца Ферро, то он являлся бомбой замедленного действия, которую кто-то должен был обезвредить. Спокойствие Церкви нередко зависит от внешних форм, а в случае с церковью Пресвятой Богородицы, слезами орошенной, соблюдение формы находилось под серьезной угрозой.