Любовницы настроили себе дейтеры — приставки к телефонам, без которых мало кто выходил на улицу (кроме разве тех немногочисленных счастливчиков, кто нашёл себе постоянного и исключительного спутника жизни или хотя бы полагал, что это так). Если случайно встречались двое, у кого в дейтерах были проставлены совпадающие требования к себе и партнёру, настроенный определённым образом сигнал мог дать начало знакомству. Карине не нужно было сейчас искать ни длительных отношений с мужчиной, желающим детей, ни романтической встречи с трансгендером, ни участия в тройственном женском союзе. Она искала партнёра любого пола по одному ключевому критерию — у него должна быть кожа зелёных оттенков, остальное несущественно. Примерно такие же данные «забила» себе и Электра, а подойдя к делу творчески, заставила телефон реагировать на любые словоформы от «зелени», произнесённые в максимально возможном радиусе приёма. И именно Электра однажды услышала сказанную кем-то фразу «а позеленел он после того, как завербовался в виноделы».
Женщины соблюдали определённую конспирацию — их не должны были видеть вместе. Гостевую квартиру, в которой они проводили ночи, пришлось в течение нескольких часов проверять на предмет «жучков» (были обнаружены целых пять, но, по всей видимости, принадлежащие безобидным вуайеристам). Поэтому искать притон, где угощали подозрительным вином, подругам пришлось порознь. Надеясь не спугнуть незаконных дельцов, они осторожно интересовались просто «вином», говоря лишь о его необычности.
…Удивительно пухлая девушка, симпатичная и темноглазая, с курчавыми вьющимися волосами, затянутая в классическую многоразовую одежду из простой ткани, однажды подсела к Карине, коротающей очередной нудный вечер у барной стойки.
— Думаешь, не выпить ли вина?
Интуиция подсказала, что наконец-то клюнуло. Карина медленно, как и полагается депрессивной, повернулась к девушке и без улыбки лениво ответила:
— Уже пила сегодня.
Скорбно сжатые губы и излом левой брови говорили о том, что Карине давно свет белый не мил.
— Не вставляет?
— Абсолютно. Скучно совсем здесь стало. Думала уж свалить отсюда, да куда вот только? Везде же одно и то же…
— Могу подсказать, где тебя развеселят…
— Это где ж такое вино наливают? — Карина изобразила невесёлую улыбку, которая должна была всем показать, что вино от депрессии не помогает. Напротив.
— Если будет желание, найдёшь меня здесь. Спросишь Агнешку, меня найдут… Ну ладно, пока. Не грусти так, жизнь прекрасна и удивительна. Мы все ещё много чего не попробовали в ней…
Девушка собралась было вставать, но Карина как будто приняла импульсивное решение.
— Стой, не уходи.
Девушка молча остановилась.
— Не хочу тут оставаться, — твёрдым и капризным тоном произнесла Травиц. — Чем буду обязана?
— Поговорим позже. Хорошо?
— Ладно.
Карина покинула бар и, идя по улице рядом с Агнешкой, осторожно передала информацию для Электры. Через две минуты поодаль мелькнул её скутер — пока всё шло как надо.
…«Винокурня» находилась в совершенно неприметном трёхэтажном доме на окраине Смоллтауна, буквально в сотне метров от лаборатории Химика. Полагая, что это всего лишь совпадение, Карина прошла сквозь завешанный шнурами дверной проем и оказалась в холле, ничем не выдававшем, что предваряет собой вход в питейное заведение.
Агнешка вывела в холл какого-то подтянутого пожилого господина (именно это слово вдруг само по себе возникло в голове Карины), одетого в совершенно архаичный наряд — зеленоватый многоразовый костюм из грубой ткани, состоящий из узких брюк, длинного пиджака и белоснежной рубашки с вишнёвого цвета галстуком. Длина лакированных туфель казалась нереальной. В руке этот мужчина держал короткий стек. Широко и белозубо улыбнувшись, он представился Абрамом Шнейдеманом, владельцем «винокурни», и предложил пройти внутрь.
Короткий коридор из холла вёл в небольшой зал, оформленный в тёмных тонах. Там сейчас никого не было, да и провёл Шнейдеман Карину не туда, а в свой кабинет, заставленный странной, тоже в архаичном стиле, мебелью. Сев в удивительно удобное и вместе с тем странно прямое кресло, Карина приготовилась слушать Абрама. Агнешка куда-то отлучилась.
— Видимо, до вас дошли слухи, что в нашем городе есть нечто особенное, верно? — вкрадчиво спросил Шнейдеман. — Я уверен, что вы прибыли не издалека. Я так думаю, что это наш сектор, планета Эсмеральда… Что тоже не ближний свет, впрочем… Верно?
— Не ближний, — уклончиво сказала Карина, удивившись такой проницательности.
— И вы ищете не лекарство от депрессии. Вам не надо развеивать хроническую скуку и усталость от жизни… Вы ищете новых ощущений, потому что познали многое, но вам не то что бы всё приелось, вы просто думаете о новом уровне ощущений…
— Ваша уверенность удивляет.
— Я, девушка, прожил долгую жизнь и сразу вижу, кто чего ищет… Если бы вы действительно страдали хандрой, вас бы тут не было. Моя дочь не хуже меня видит, кому чего нужно, и от нас ещё никто не ушёл недовольным…
— На благотворителя вы не похожи.
— Я был бы рад им быть… Но, знаете, жизнь сегодня не так проста и легка, чтобы к ней можно было относиться с благодушием или безразличием…
Шнейдеман говорил понятным языком, но его акцент жителя сектора Ротшильд и лёгкий дефект речи вынуждали Карину особенно внимательно прислушиваться к его словам.
— Так что вы предлагаете и что хотите взамен? — Карина как могла мягко перебила Абрама, поймав паузу в его речи.
— Наше изобретение называют «вином», хотя таковым оно не вполне является… Конечно, если принимать во внимание, что этот напиток изготавливают путем дрожжевого брожения, что он содержит немного алкоголя и употребляется в холодном виде…
— Очевидно, весь вопрос в том, как его готовят? Или из чего?
— Как приятно беседовать с умной девушкой… Да, вы смотрите в самую суть… Вы занимались донорством?
— А как же! На Эсмеральде все молодые люди так или иначе через это проходят…
— Почему?
— Ну как же?.. Сами знаете, несмотря на успехи медицины, ни кровь, ни плазму, ни другие биологические материалы мы ещё не научились изготавливать искусственно, да и репликация их невозможна. Реплицированная кровь — «мёртвая», как любая другая живая субстанция… Мы говорим о… крови?
— Почему же сразу о крови? Разве донорство ограничивается только кровью?
— Ну, если речь идёт об органах… Не понимаю…
— Да зачем же так, девушка! Я не хуже вас знаю, что изъятие донорских органов или их выращивание не есть прерогатива частных предпринимателей… Нам этим заниматься нельзя, и вы знаете почему. И я никогда не стал бы этим заниматься. Не потому, что нельзя, а потому, что этот, с позволения сказать, «бизнес» приносит много бед ни в чём не повинным людям…
— Тогда что?
— А ваши познания о донорстве ограничиваются только этими вещами?
— Нет, конечно… Но донорская сперма меня не интересует. Донорский желудочный сок — тоже. Больше я ничего не могу сказать…
— Но что объединяет само понятие донорских препаратов?
— Их источник.
— Верно. Самый благородный источник, который только можно себе представить — это человек.
— То есть ваш напиток производится из человеческого организма? Так я понимаю?