— Абсолютно точно.
Воображение Карины услужливо подсказало ей, как именно выглядит это «вино» и как оно добывается. Несмотря на «широту взглядов», о которой говорил комиссар Дарич, были вещи, которые Травиц попросту не нравились. В частности, для секса у неё имелось несколько «нет». Правда, этих «нет» было очень немного.
— Я вижу на вашем лице какие-то сомнения? — заговорил Шнейдеман. — Не думайте о примитиве. И вспомните, что я говорил вначале.
— Что именно?
— В нашем организме содержится очень интересный микроорганизм, который вырабатывает ещё более интересный фермент, похожий на спирт. Он был обнаружен ещё до Экспансии и получил название делкиголь. По химической сути это и есть спирт, но у него есть одна особенность — он несёт в себе информационную составляющую.
— Вот даже как?
— Да. Когда-то его пытались добывать и делать на его основе вино… Но при варварских технологиях тех времён и невозможности адекватно сохранить все свойства делкиголя это было совершенно нецелесообразно.
— Сейчас технологии стали другими? И появилась целесообразность?
— Можете думать о моих словах как угодно… Но поверьте, попробовав этого вина однажды, вы поделите всю вашу жизнь на две части — до посещения моей винокурни и после… Вы слышали что-нибудь о Библии? О плодах с дерева познания добра и зла? Вам ещё не доводилось вкусить этих плодов. ПОКА не доводилось. А при вкушении вы сможете испытать исключительные чувственные переживания, каких вам не подарит ни один наркотик — потому что наркотики грубы, вредны и работают только на уровне химическом.
Карина задумалась. Она за свою жизнь вообще и на службе в частности наслушалась столько всяких бредней, что привыкла и к более правдоподобным историям относиться с недоверием. К тому же она пришла сюда не за чувственными переживаниями и не за новыми познаниями… Да и объект был сам по себе сомнительным. Хотя…
— Донором может быть любой человек?
— В любом человеке найдётся одна-две капли эндогенного спирта, сиречь делкиголя, потому что эти дрожжи есть у каждого. Но вот заставить эти дрожжи выработать не одну-две капли, а более интересный объём, получается далеко не всегда. Но и это не самое важное. У большинства людей, по моим данным — почти у трёх четвертей, — этот фермент не представляет интереса. Зато у остальных… Это, конечно, стоит один раз увидеть. Чем слушать басни старого соловья.
Шнейдеман улыбнулся — так улыбаются только очень добрые и милые люди. Карина не могла не улыбнуться ему в ответ, хотя интуиция и подсказывала ей — что-то тут может быть не так.
— И сколько же у вас… доноров?
— Не более тридцати человек. Половина — местные, постоянные. Остальные приезжают периодически. Мужчин — только пятеро. Во-первых, они не очень любят быть донорами, но самое главное — не могут. Либо у них опасен сам фермент, либо он не может вырабатываться в нужном количестве. Сейчас, возможно, с донорами ситуация станет чуть лучше, но не факт, что намного. Так что к расширению круга наших клиентов мы не очень стремимся, но иногда приглашаем… Агнешке вы понравились, она решила, что мы вам понравимся тоже…
— То есть предлагается пить человеческий сок… А ведь в этом есть что-то от каннибализма. Или вампиризма.
— Вампиризм известен очень давно, — проговорила Агнешка, неслышно вошедшая в кабинет. — И его практикуют повсеместно. Если акт питья крови происходит по согласию, для обоюдного удовольствия, то ничего плохого или запретного в нём нет… Пить человеческий сок, значит… А когда ты делаешь мужчине минет и пьёшь его сперму, то как это можно назвать?
— Дочь… — с некоторым негодованием нахмурил брови Абрам.
— А что, папа? Этим почти все занимаются. И наши клиенты как раз чаще всего ассоциируют употребление «вина» именно с сексом.
«А девушка умело вклинилась в разговор», — про себя отметила Карина. Изобразив смущённый смешок, она спросила:
— И многим ли клиентам хватает с одного донора?
— С каждого донорского сеанса после переработки получается не более двадцати-двадцати пяти литров. Обычная доза для клиента — литр, — сказала Агнешка.
— И прошу учесть, что, как живой продукт, он не подлежит репликации. Его невозможно консервировать и долго хранить. После окончательного получения его желательно употребить сразу же, в тот же день. А исходные продукты, необходимые для закваски, в естественном виде находятся только здесь, на Кардиган-Томсоне. В этом, в общем-то, и заключается уникальность нашего заведения.
Карина несколько раз кивнула головой. Она уже не сомневалась, что это вино существует и, возможно, действительно обладает нетривиальными свойствами. Можно ещё кое о чём узнать, прежде чем принимать предложение… Или не принимать. Но спрашивать о генетическом вторжении в организм доноров весьма преждевременно. О нём пока спрашивать просто нельзя — нельзя показывать свою излишнюю информированность или любознательность, если тут на самом деле преступное сообщество. Лучше повторить что-нибудь другое, из уже слышанного.
— А название «энтеральное вино» имеет отношение к вашему? Мы ведь говорим об одном и том же, не так ли?
— Да, это, наверное, кто-то слишком уж прямолинейно предлагал стать нашим донором… Может быть, вас заинтересует и такое предложение?
— И где же находится сам источник делкиголя в организме? — спросила Травиц, уходя от прямого ответа.
— Вот здесь, — Агнешка подошла к Карине и коснулась её пальцем возле пупка. — В твоём очаровательном животике.
ГЛАВА ПЯТАЯ
— Вот что я нашла, — сказала Фламенко, водя пальчиком по экрану, мерцавшему над постелью, на которой она лежала полностью обнажённая, лишь с тонкой цепочкой на шее.
— Что-то интересное? — спросила Карина, присаживаясь на край кровати.
— До Экспансии на Земле жил такой учёный, звали его Герт Нюгордсхауг… Не могу поверить, что существовали такие имена…
— Ты будешь смеяться, но я знаю одного человека с точно такой же фамилией из южной части сектора Форд…
— У тебя так много знакомых, — ревнивым тоном произнесла Электра. — Ну так как, тебе интересно? Читать дальше?
— Конечно, малышка. Я слушаю.
— Если я правильно поняла, он изучал античные легенды… «Античные» — это…
— Солнышко моё, если я служу в полиции, то это не значит, что я не понимаю таких слов…
— Вот один древнегреческий текст: «Приводят выкрашенную белой краской тонкую девушку. Она опускается на колени перед жрецами, потом отступает на шаг и прижимает ладони к лицу. Рабы вносят большой кувшин. Видя окружающие её лица, девушка срывается с места и бежит, но все пути перекрыты! Впускают быка бело-чёрной масти. Его рога остро заточены, глаза налиты кровью от ярости. На мгновение девушке удаётся избежать атаки, но тут же раздается крик, она взлетает в воздух и падает, пронзённая рогом ниже пупка. Подбегают рабы, оттаскивают её в сторону, к кувшину, оставляя кровавый след на белых известняковых плитах». Как тебе это?
— Замечательно. Я бы на такое с удовольствием посмотрела. И потом оторвала бы главному жрецу член за подобное варварство… Но какое отношение эта легенда имеет к нашему вину?
— Он пишет, что подвергшихся такому жертвоприношению девушек ещё живыми опускали в кувшины, наполненные смесью мёда, оливкового масла и каких-то других веществ, якобы останавливающих кровоизлияния и оттягивающих момент неизбежной смерти. Жертва в стоячем положении находилась по грудь в этой густой жидкости, а содержимое её кишечника постепенно смешивалось с ней. Вот что ещё пишет этот господин: «Как известно, спирты получают в процессе брожения некоторых веществ с участием микроорганизмов, при этом различные энзимы играют роль катализатора. Обычно спиртовое брожение происходит с участием сахаромицетов, но при определённых условиях бродить могут также органические кислоты и белки. В кишечнике человека сбраживание происходит с участием различных бактерий. Соединению бактерий с ферментом препятствует то, что вне живого человеческого тела бактерия погибает в течение нескольких секунд. Единственный способ получения делкиголя — поместить живого человека с распоротым животом в раствор, богатый жирами и сахарами. Человек проживёт еще несколько часов, и за это время образуются необходимые дрожжи».