— Это даже не эксплуатация, — задумчиво произнесла Травиц. — Тут можно притянуть статью повеселее… В общем, я готова заняться.
Шеф молчал.
— Задание непростое, — сказал он.
— А когда у нас были простые? — усмехнулась Карина.
— И оно заключается не просто в том, чтобы найти тех, кто уродует людей, и наказать их.
— Нужно сделать так, чтобы информация никуда не просочилась? Полная зачистка?
— Это было бы крайне желательно. Но нам важнее другое.
— Что именно?
Дарич вышел из-за стола, прошёлся по кабинету… Карина следила за шефом взглядом. Комиссар был в хорошей форме — пусть даже немного погрузнел и обрюзг — некоторым мужчинам, особенно полицейским, простительно выглядеть так, как они должны выглядеть в своём возрасте от природы. Карина, не пропустившая мимо себя практически ни одного интересного мужчину, иной раз частенько сожалела, что субординация и служебная этика выше мимолётных желаний.
— Важно узнать, зачем это делают. Важно собрать всю информацию — от тонкостей инженерного решения до описания результатов эксперимента… Подобные изуверства вряд ли делаются просто ради удовольствия — тут замешаны либо интересы Экспансии, либо противодействия ей.
Карина могла бы поспорить, причём аргументировано — уж ей ли было не знать, что как раз ради удовольствия и совершаются самые жуткие акты насилия. В дни, когда из предметов роскоши для людей остались только нематериальные ценности, безнаказанное изуверство зачастую выступало тем критерием, по которому можно было определять, насколько человек богат. Впрочем, издержки планетной Экспансии тоже могли быть как причиной, так и следствием самых изощрённых издевательств и мучений.
В мире, где не было культа вещей и понятия материальной роскоши, можно было владеть целой планетой. И даже не одной. В дни, когда планеты ежедневно открывались сотнями, то и по причине бесконечности Вселенной, и по причине сравнительной доступности самых удалённых её уголков было довольно просто стать обладателем «угодий» приличных размеров. И даже «неприличных». Хотя, конечно, все семь секторов Космоса были в руках семи Домов изначально (по крайней мере, с того момента, когда тормозить Экспансию стало более невыгодно), и этот порядок вещей изменить было невозможно. По крайней мере, никто ещё не пытался ни разу.
Можно было даже стать мэром города, президентом (или императором) какой-нибудь новой страны, а то и целой планеты — имея соответствующие амбиции, добиться подобного поста было в принципе возможно. Подобная должность, помимо всего прочего, предусматривала ответственности больше, чем возможных привилегий, и налагала ограничения, невозможные ни для офицера полиции, ни для врача-офтальмолога, к примеру.
Можно было даже приобрести земельный участок в черте города… С тем, чтобы что-нибудь делать на нём: построить дом или бассейн с фонтаном, к примеру. И то после одобрения в управе. Нельзя было только сдавать собственность в аренду. Рента была запрещена практически повсеместно как потенциальный источник социальной неравномерности и преступности. Конечно, этот закон так или иначе порой нарушался, как и многие другие… А на что же тогда полиция в обществе?
— Подсадка чужеродных генов как инструмент для Экспансии? — произнесла Карина вслух. — Я слышала о чём-то подобном. Но это было очень давно, когда было проще изменить природу человека, чтобы он смог дышать аммиаком, к примеру, нежели заменить атмосферу планеты.
— В том-то и дело. Такие опыты выглядят архаизмом. Но раз их кто-то делает, значит, делают не просто так. Конечно, если это просто какие-то скучающие бездельники ставят опыты на людях для развлечения, то эти явления надо либо корректировать, либо… Ты поняла.
— Я поняла, — Карина кивнула. Радован смотрел на вещи просто и правильно, и ей это импонировало. — Бесцельные преступления для общества наиболее опасны, а люди, совершающие их просто по причине немотивированной скуки, нуждаются в полной изоляции от общества. Лучше всего — путём ликвидации.
— Но мы пришли к выводу, что это не скучающие бездельники. Потому что дело поставлено на поток. Уже есть информация о нескольких десятках жертв.
— Обратная трансформация возможна?
— Судя по результатам анализов, проблема решаема, но только теоретически. К сожалению, пока ни один человек не достался нам живым, чтобы проверить на практике… Ты ведь не просто так это спросила?
— Естественно. Я ведь жду, что вы мне предложите либо внедриться в эту команду генных инженеров, либо предложите мне самой стать подопытной мышью.
— Умница моя… Но в данном случае это не совсем так. Второй вариант отпадает вообще. Я знаю, что ты в состоянии переносить абсолютно запредельные воздействия на твоё тело. Но если вмешательство вызывает изменения психики или сознания (а так, скорее всего, и есть), то этот вариант отпадает. Мне нужно, чтобы ты осталась такой, какая ты есть.
— Спасибо и на этом.
Дарич вернулся за стол, крутанул рисующий волчок, который с тихим шелестом поднялся над поверхностью. Глядя на игру света в призрачном шарике, комиссар продолжил:
— Внедриться придётся. Только не в банду, если её можно так назвать, а в общество потребителей. Это не проще. Может, даже сложнее. Видимо, потребители должны быть из богатых слоёв общества — возможно, владельцы целых планетных систем… Впрочем, этот вопрос разъяснится, когда появится ясность с целевой аудиторией.
— С этим понятно, — сказала Карина. — Значит, в первую очередь мне предстоит выяснить, в чём смысл затеи для конечного пользователя?
— Верно. Для этого тебе придётся делать всё то же самое, что и другим потребителям…
— А вдруг мне придётся убивать людей?
— Даже если без «вдруг». Ты должна быть готова к этому. Говорю прямо. Тебе это разрешено.
— Даже если придётся убивать людей невинных? Этих несчастных мутантов?
— Даже если так… Но! Подожди, дай мне закончить… Мы считаем, что до этого дело доводить не придётся. По крайней мере, нет необходимости так поступать, чтобы узнать смысл задачи. Тут другое: секс. Жертвы проходили через многочисленные сексуальные сношения. Насильственные, как ты видела. Говоря на наречии жителей Форда, их затрахали вусмерть. Вопрос в том: зачем? А ещё точнее — почему именно их?
— Это ничем не лучше того, о чём уже шла речь… и потом… это же трансформанты! Это уже, простите, не люди в полном смысле этого слова.
— То есть?
— То есть, — сказала Карина, — мне не очень нравится это задание. Я бы хотела…
— Вернее — «НЕ хотела»? Так? — спросил Дарич резко.
— Допустим.
— Ты хочешь сказать, что это идёт вразрез с твоими принципами? Поверь, девочка, мне слишком хорошо они известны. Подобное дело из всего управления я могу предложить только тебе. Мало кого из офицеров полиции можно убедить в том, что широкий взгляд на секс… такой, как у тебя… является преимуществом… Не во всех случаях, конечно. Но, по крайней мере, женатые и замужние отпадают. Есть, пожалуй, несколько свободных людей, в том числе и среди трансов, которые с радостью бы взялись за подобное, но ни у кого из них нет такой подготовки, как у тебя. Обычный агент, который согласен заняться сексом с любым созданием или устройством, с этим делом тем более не справится.
— Широта моих взглядов несколько преувеличена, — промурлыкала Травиц.
— Ой ли? — улыбнулся Дарич. Не ласково улыбнулся, а как положено начальству — саркастически и слегка высокомерно.
— Это действительно так. Конечно, у меня было чуть больше десятка сексуальных партнёров в жизни, но найдите мне в управлении хотя бы двоих, у кого найдётся меньше?
«Одну он ещё бы нашёл — это Кейко, — подумала Карина, мысленно завершая свою реплику. — А вот с двумя будет сложнее».
— Десятка? Может, ты ошиблась на порядок цифр, а?
«Если я и ошиблась, то, может, уже и не на один порядок, — мелькнула дерзкая мысль. — Хотя вряд ли…»
— Не будем говорить о количестве, — сухо сказала Карина. — Мне вообще не нравятся эти откровенно прямые намёки. Пусть даже и так. Дело в первую очередь в том, что трансформанты, как я уже говорила, тем более такие — растительного типа — не совсем люди.
— Если дело не в количестве и не в качестве, тогда в чем же вопрос? — задумчиво произнес Дарич. — Признаться, я думал, что мы можем поговорить более конструктивно…