— Пульт работает неважно, поэтому лучше не экспериментировать, — посоветовал Меликов. — Выставьте стабильные значения гравитации, давления и температуры, зафиксируйте их и ложитесь спать. Здесь довольно душно, но кислорода вам хватит. В конце полёта я вас лично выпущу отсюда. Лететь недолго — часов пять… Вернее, лететь вообще доли секунды, остальное время — разгоны, торможения и манёвры у базовых станций…
— Я знаю, — сказала Карина.
— Ну тогда в добрый путь, — улыбнулся молодой человек и задраил дверь снаружи, оставив Травиц в полумраке камеры.
Таблетка уже прекращала действие. Живот опять начал болеть и ныть. Запас снадобья уже был на исходе, и анестетики могли позже оказаться нужнее, чем сейчас. Вздохнув, Карина выставила примерно 70 процентов от стандартного тяготения, немного повысила давление и сделала лёгкую прохладу, которая хоть немного смягчала духоту и неприятные запахи. Потом улеглась на бок, раскрыла кимоно и обхватила руками многострадальный живот, чувствуя, как обостряется боль во всей брюшной полости, особенно от середины и немного книзу. Травиц уже двое суток ничего толком не ела и почти не пила во избежание каких-нибудь осложнений. В кишках болезненно урчало и бурлило, заставляя Карину подтягивать коленки. Впрочем, усталость взяла своё, и женщина уснула, скорчившись и думая о… чёрт возьми, именно о юном стюарде и о том, насколько велик может быть его член.
• • •
В администрации космопорта «Свободный» в последние две-три недели появились новшества, от которых некоторые жители Чандрасекара были не в восторге: таможня, карантинная служба и ещё одно заведение, которое не имело вывески, но называлось «специальным управлением полётов». К полётам, собственно, эта организация имела очень отдалённое отношение, а вот к прибывающим — как раз напротив, очень даже прямое. Ряд происшествий, о которых населению мало что было известно, послужил толчком для создания подобной «фильтрационной» структуры, куда пригласили в качестве руководителей чиновников с других планет. Впрочем, советниками в эту службу пришли местные жители, которые её и создали; многие из местных заметили наконец, что излишняя открытость планеты с подчёркнуто свободными нравами привлекает не самых приятных людей, а потому приняли непростое для самих себя решение — начать отсев неугодных личностей на Чандрасекаре.
Роман Травиц был одним из этих советников; он узнал некоторые подробности приключения, в которое попала его сестра (уже после её отлёта), а потому не мог остаться в стороне. И он сделал так, чтобы именно ему пришлось принимать пассажиров, прибывших с Кроненбаума.
Несмотря на дикий скандал, который устроила одна женщина, ей не дали возможности пребывания; несмотря на благонадёжную репутацию, выведенное её руками чудовище допустить на планету Роман не рискнул, а без него пассажирка отказывалась проходить контроль. Трое странных типов, путешествовавших под чужими именами, тоже получили однозначный отказ, и пока вооружённый чиновник препровождал их за пределы зоны контроля, Травиц слышал проклятия в свой адрес и угрозы зарезать.
Он едва не упустил Карину и её спутников — тех уже собирались «грузить» в санитарный кар. К счастью, влияние Романа было достаточным, чтобы он сумел, минуя контроль, переправить всех троих на территорию фактории. Причём за руль своего кара он сел сам и погнал машину на предельной скорости, чтобы как можно скорее оказать медицинскую помощь космическим путешественникам; трудно сказать, кто из них сейчас более нуждался в этой помощи, но Романа волновало только состояние Карины, которая впала в забытьё и только слегка стонала изредка. Выглядела сестра по-настоящему плохо — Роман, будучи терапевтом, сразу же определил внутреннее кровотечение и наркотическую интоксикацию, едва лишь Карина с трудом произнесла «Роми» и, теряя сознание, попыталась обнять его за шею. Конечно, её спутники тоже заслуживали внимания… но с ними — после. Главное сейчас — не допустить, чтобы ситуация с Кариной стала необратимой.
• • •
…Инспектор полиции Травиц наслаждалась лечением. Она, будучи совершенно обнажённой, висела над кушеткой в искусственно созданном силовом поле, а незнакомая светловолосая женщина втирала в её кожу скользкое и тёплое масло, по всей видимости, целебное. Прикосновения ладоней были восхитительными — судя по всему, женщина имела приличный опыт подобной терапии. Карина чувствовала, как к ней возвращаются силы, а боль, напротив, уходит. Её живот сейчас был изнутри наполнен тёплым маслом, возможно, другим, но, несомненно, тоже целебным (в анусе ощущалась пробка). А снаружи по животу скользили ладони, гладили, массировали, заживляя многочисленные ранки на коже. Впрочем, на теле Карины не было ни единого участка, которого бы не коснулись ласковые руки. Светловолосая перехватила взгляд Карины и слегка улыбнулась. Взяв новую порцию масла, она дала тягучей жидкости стечь прямо в пупок, после чего лёгкими движениями среднего пальца принялась похлопывать по нему. От наслаждения, сродни самому что ни на есть эротическому, Карина сладко вздохнула и поймала взгляд светловолосой — добрый и понимающий. Впрочем, намеренно поднимать сексуальное возбуждение у своей пациентки женщина вроде бы не стремилась.
— Как вы это чудесно делаете, — произнесла Карина искренне. — Я восхищена. И не отказалась бы ответить вам тем же.
Лёгкая улыбка была ей ответом. Светловолосая продолжала трудиться, но смотрела лишь на свои ладони, не перехватывая взгляд пациентки. Карина слегка напрягла бёдра, попыталась свести их. Руки светловолосой скользнули к коленям и заставили ноги Карины чуть разойтись.
— Как вас зовут? — спросила Карина.
— Света, — был ответ.
— Вам идёт это имя… А меня возбуждают ваши прикосновения, — сказала Карина. — Я уже понемногу теку. Но я не знаю, входят ли элементы сексотерапии в этот сеанс?
— Могут, — произнесла Света. — Но стоит ли вам об этом думать сейчас? После того, что вам пришлось перенести?
— Пустяки, — самоуверенно произнесла Карина. — От ваших прикосновений я чувствую, что готова сделать всё что угодно. Я просто переполняюсь энергией. А когда у меня её становится очень много, мне её нужно выплеснуть. Понимаете?
В объятиях силового поля тело ощущалось словно бы немного спелёнутым. Не без труда Карина поймала своей рукой руку Светы и направила её к своему лобку. Время намеков кончилось, в этом движении было определённое желание. И это желание было понято и принято. Ловкие и нежные ладони продолжали гулять по телу Карины, но теперь они словно бы невзначай иногда приостанавливались то на вершинках сосков, то в промежности. Света пропускала между пальцев скользкие губки, слегка сжимая их, что заставляло дыхание Карины немного прерываться. Чувственного опыта светловолосой было не занимать — она умела долго держать уже не пациентку, а партнёршу на высоте возбуждения, не давая кончать. Из вагины Травиц сочилась смазка, смешиваясь с маслом на ладонях Светы, которая улыбалась и то и дело проводила языком по своим губам — ну уж, конечно, не обладать чувством эмпатии такая женщина просто не могла. Она даже сама непроизвольно выдохнула, когда Карина содрогнулась под её пальцами в оргазме — не сказать, что уж очень сильном, но зато, если так можно выразиться, нежном, обволакивающем.
— Света, вы — прелесть, — промурлыкала Карина. Теперь она действительно чувствовала себя так, словно и не было этих ужасных вечеров на Кроненбауме и мучительного перелёта в гравитационной камере. Словно не было хаотических переживаний на Кардиган-Томсоне и безумных погружений в сексуальную энергию на Конноте… Странно, но после ужасов Кроненбаума либидо Карины вернулось в норму… То есть из искусственно созданной нимфоманки лейтенант Травиц снова стала самой собой — то есть в меру чувственной, в меру жёсткой. По своим меркам, естественно.