— А что Джон Доу? Где вы его нашли? Кэнтон прошел еще немного вперед и указал на разделительную полосу. «Ярдов десять от того места, где „БМВ“ окончательно потерял управление», — отметил Малдер. Примерно здесь фургон мотало из стороны в сторону. И задние дверцы открылись…
Малдер опустился на колено и стал пристально разглядывать поверхность асфальта. Ну, разумеется, никаких следов. Шутка ли — прошла неделя.
— Как он лежал? Вверх лицом или вниз?
— В позе эмбриона, на боку. Головой в сторону от дороги.
В следующее мгновение мимо пронесся тяжелый джип, из открытого окна вылетела пустая банка из-под тоника, ударилась о заграждение и, подпрыгивая, покатилась по заросшему травой склону. «Спасибо за подсказку», — подумал Малдер и неторопливо пошел вдоль отбойника, тщательно осматривая каждый дюйм. Не дойдя двух шагов до Кэнтона, он внезапно остановился.
На поверхности барьера обнаружилась едва заметная вмятина. Малдер долго ее разглядывал, почти уткнувшись носом в отбойник, потом поднял голову и спросил:
— Какая, вы говорите, была скорость у первой машины?
— Миль семьдесят в час, не меньше.
— А у фургона?
— Весь поток двигался примерно с одинаковой скоростью. И фургон — только его при этом еще носило.
— И двери хлопали.
— Именно.
— Так-так…
«Допустим, Джон Доу вылетает из фургона, ударяется об асфальт, потом об отбойник, отскакивает на несколько ярдов и оказывается на разделительной полосе. Примерно там, где сейчас стоит Кэнтон. Все, вроде бы, сходится. За исключением одного: как могло тело после таких кульбитов даже не поцарапаться?! Скалли наверняка первым делом задаст именно этот вопрос».
Ответа на него Малдера не нашел, во всяком случае пока. Но и отвергать версию не стоило. Хотя бы потому, что между Джоном Доу и Перри Стэнтоном существовала связь. А последний совершил нечто невозможное даже для очень сильного человека. Возможно, и Доу до самой смерти оставался неуязвим.
Малдер достал стерильный пластиковый пакет. Затем — маленькую щетку из конского волоса. Поднеся горловину пакета к барьеру, он принялся счищать в него все, что могло прилипнуть к металлу. Глаз не заметил ничего, кроме дорожной пыли, однако микроскоп мог обнаружить гораздо более интересные частички.
— Вы что там скребете? — осведомился санитар. — Я же говорил — мы нашли его здесь, где я стою.
— Он оказался там далеко не сразу, — откликнулся Малдер. — И меня, честно говоря, больше интересует не точка окончательного приземления, а путь, который проделал Доу.
Он уже собирался слегка поскоблить асфальт, когда заметил, что к щетке пристало несколько тонких белых волокон. Присмотревшись, Малдер обнаружил еще кое-что — на волокнах висели едва заметные крупинки красноватого вещества, напоминающего пудру. Но даже в таком ничтожном количестве красная пудра издавала довольно резкий запах. Так пахнет заплесневевший батон, забытый во влажном пакете на несколько дней. Интересно, имеет ли все это отношение к Джону Доу? А почему бы и нет — волокна находились в углублении, и вполне могли сохраниться с прошлой пятницы. Малдер достал еще один пакет и положил последнюю пробу отдельно от остальных.
Кэнтон наблюдал за ним с нескрываемым удивлением.
— Скажите, а почему это ФБР так заинтересовалось Джоном Доу? — осторожно осведомился санитар. — Он что, был маньяком-убийцей?
— Да нет. Насколько мы знаем, он не сделал ничего плохого, кроме того, что умер в расцвете сил. Беда в другом — его кожа не умерла вместе с ним.
И тут его озарило. Кожа! Может быть, именно кожа и есть тот самый загадочный убийца? А вовсе не таинственный микроб, следы которого разыскивает Скалли. Не кровь, не вирус и вообще не болезнь. Сорок минут спустя Малдер был в инфекционном отделении клиники. Правда, отделением отгороженную секцию блока неотложной помощи можно было назвать лишь с большой натяжкой: два вестибюля и около полудюжины палат за мощными металлическими дверями. Палаты делились по степени изоляции. В одни можно было войти, соблюдая элементарные меры предосторожности — надев стерильную маску и резиновые перчатки. В другие, в случае крайней необходимости, посетители попадали через сложную шлюзовую камеру, облачившись в подобие космических скафандров.
Малдера проводили в обычную палату, в самом конце коридора. Надев халат, маску и перчатки, он вошел в небольшую комнату и обнаружил там Скалли, а также Бернстайна. Хирург сидел на краю кушетки и время от времени презрительно косился на капельницу, торчащую из его правой руки. Было очевидно, что его раздражает вся эта процедура, и, более того, — что он совершенно здоров.