Конечно, то, что творилось с этими бедолагами, было чудовищным, но Риннала старательно приучала совесть к покорности. Братья Бури были по-своему правы: несмотря на все велеречивые мирные договоры, война, которую Талмор вёл с остальным Тамриэлем, никогда не заканчивалась. Подопытные Маннимарко были её очередными жертвами, однако их гибель не станет напрасной и принесёт миру куда больше пользы, чем могла бы их жизнь.
Риннала старалась успокаивать себя безжалостной прагматичностью — с переменным успехом, — и от сырья старалась держаться на расстоянии, чтобы не искушать не до конца очерствелое сердце… пока Айвендил не заманил к ним другого талморца.
— Ты сделаешь из него ещё одного шпиона? — с деланным равнодушием спросила Риннала у деловитого Маннимарко, глядя как “новенький”, оглушённый ударом в затылок, оседает на землю.
— Думаю, без надобности. А вот очередной мертвец всегда пригодится, тем более что этот — неплохой маг. Может, слеплю из него что-нибудь интересное.
— Например?
— Ты хочешь поучаствовать, Риннала Карудил? Не замечал в тебе тяги к некромантии.
— Пожалуй, сегодня особый случай, — невесело усмехнулась она, и Маннимарко не стал её больше отваживать.
Наверное, ему по нраву пришлась публика, потому что, даже растягивая талморца на рабочем столе, он ни на мгновение не замолкал.
— Можно поднимать мёртвое тело, — рассказывал Маннимарко, срезая у жертвы остатки форменной одежды и затягивая ремни на запястьях, — но куда надёжнее — ещё живое обращать в нежить. Процесс очень сложен для заклинателя и болезненен для объекта, но результат того стоит. Контролируемое превращение помогает извлечь из сырья наибольшую пользу — а качественным сырьём не стоит разбрасываться.
Риннала кивала, помогала со стяжками, нервно оправляла фартук и беспрерывно косилась на стол с инструментами: чёрные камни душ, остро заточенные ножи, флаконы с зельями, большую часть которых она сама и варила…
Маннимарко, сноровисто разжав жертве челюсть, вставил кляп из скрученной надвое тряпки и щёлкнул пальцами. Талморец тут же пришёл в себя и, мыча, отчаянно забился в путах, но заклинания, вплетённые в кожаные ремни, не оставляли ему ни единого шанса.
— Что теперь? — спросила Риннала, во все глаза любуясь открывшимся зрелищем.
— Нужно будет сделать несколько ритуальных разрезов. Хочешь попробовать?
Почему бы и нет?
Тяжесть ножа успокаивала, наделяла странной решимостью. Риннале уже доводилось отнимать жизнь, но — магией, на расстоянии, и уж тем более она никогда никого не истязала. Но, глядя на растянутого на столе соотечественника — светловолосого и довольно смазливого, если не обращать внимания на выпученные от страха глаза, — Риннала вдруг вспомнила Анкано, каким тот был в лазарете: беспомощным, жалким и обречённым на гибель.
Маннимарко лишил её шанса увидеть, как эта талморская мразь медленно угасает, но раз уж другая талморская мразь попала ей в руки, то не воспользоваться такой возможностью будет почти грешно!
— Вынь кляп, — приказала Риннала, захваченная холодной змеиной яростью. — Я хочу слышать, как он кричит.
Он был красив, их подопытный, и отлично сложен — каждая линия его совершенного тела свидетельствовала о безукоризненной родословной. Кричал он, впрочем, как самый обычный нед — и умудрился обделаться, когда Риннала, скользнув ножом в опасной близости от гениталий, срезала крупный шмат мяса с внутренней поверхности бедра.
Она сделала много больше, чем предписывал ритуал, но Маннимарко её не останавливал, да и совесть быстро притихла. Риннала старательно уродовала холёного альтмерского красавца, с каждым ударом ножа вырезая из его горла новые крики, но сожалела не о нём, а о маме, о папе, о Горантире, о тысячах загубленных Талмором жизней… О жизнях, которые такие вот расово полноценные альтмеры ни во что не ставят — так с чего же Риннале его жалеть? С чего себя сдерживать?!
Она остановилась только тогда, когда талморец совсем перестал трепыхаться, а руки, забрызганные кровью, заныли от напряжения.
— Тело, пожалуй, придётся утилизировать, — протянул не слишком-то опечаленный Маннимарко, — однако начинка получилась отменная.
Риннала тогда впервые взяла в руки чёрный камень душ — и застонала в голос, ибо восторг, который она ощутила, был сродни послевкусию от занятий любовью.
— Это не просто камень душ, — разъяснил довольный её реакцией Маннимарко. — Я связываю их с Оком. Получается одновременно и точка фокусировки, и буфер, и накопитель. Ты чувствуешь, не так ли? Этой мощью можно запросто разрушить Коллегию Винтерхолда!
А что смогут десять таких камней? Риннала будет задаваться этим вопросом неделями, пока однажды не увидит в небе дракона, красного, точно засохшая кровь, и тень его крыльев не перекроет солнце…
— Алдуин побеждён, — известила их Мэва, шагнув на землю; красный дракон, не дожидаясь сигнала, взмыл в воздух. — Зима окончательно отступила. Я пришла убедиться, что вы верны своей клятве, и пожать плоды нашей сделки. Смерть идёт за тобой след в след, альтмер, — сказала она, обращаясь уже к одному Маннимарко. — Я видела это в огне, и руны остерегли меня поворачиваться к тебе спиной. Пока у нас общая цель, я не стану с тобой бороться, но после — берегись.
— Драконы стремятся к власти… — задумчиво протянул Маннимарко; пальцы его огладили камень душ, висевший в мешочке на поясе. — А ты ей готова делиться, о Мэва, дочь Сиггейра?
Они стояли друг напротив друга, совсем позабыв о Риннале — две змеи, изготовившиеся к броску, чей яд, капая с клыков, с шипением разъедал землю.
Ринналу отчаянно замутило. На что она пошла ради того, чтобы подле них оказаться? Какой частью души пожертвовала? Та ласковая, счастливая девочка, которую вырастил Реман Карудил, была не живее брата: нынешняя Риннала Карудил поила своей кровью драконицу и трахалась с восставшим из мёртвых некромантом.
В этот момент Риннала явственно осознала: когда-нибудь она убьёт их обоих — или, если всё-таки не сумеет, это сделают другие, более дерзкие и удачливые.
Древним чудовищам в смертной коже, существующим где-то за гранью обычного властолюбия и обычной мести, нет места Тамриэле — и нет им спокойной жизни, ибо покой испаряется от одного их присутствия. Такие — переворачивают весь мир, сметая всё устарелое и отжившее… и исчезают, сами сметенные временем, как исчезли когда-то Вечный Чемпион, Нереварин и Защитник Сиродиила.
Небо, спокойное мирное небо от века держится только на их костях.
Комментарий к Часть вторая: Кости, которые держат небо
Ещё немного о Мэве: https://ficbook.net/readfic/8027940/21553019#part_content + https://ficbook.net/readfic/3634042
…о Карудилах: https://ficbook.net/readfic/5703928/15233638#part_content + https://ficbook.net/readfic/4998906/15559262#part_content
…о Маннимарко: https://ficbook.net/readfic/5703928/15224859#part_content + https://ficbook.net/readfic/5703928/15249656#part_content +https://ficbook.net/readfic/5703928/19112803#part_content + https://ficbook.net/readfic/6910697/17631565#part_content
========== Интерлюдия вторая: Между стен ==========
Комментарий к Интерлюдия вторая: Между стен
Achtung Bitte: элементы гета и слэша, рейтинговый контент.
Брелину, несмотря на пережитое, кошмары почти не терзали — особенно здесь, в Винтерхолде. Жизнь, подчинённая пусть и не строгому, но неизменному распорядку, а также уединённость, что позволяла и медитировать перед сном, очищая разум, и снимать напряжение иного толка — всё это помогало, удерживало на грани…
…и оттого каждая ночь, становившаяся исключением, казалась мучительнее стократ — словно предательский удар, полученный от того, кого ты считал надёжным товарищем.
Винтерхолд заморочил Брелину, усыпил её бдительность — заставил поверить, что ей ничего здесь не угрожает. Но одного врага она позабыла: от себя не убежишь, даже если помчишься на другой конец Тамриэля, и от прошлого — не убежишь тоже. Своё — вместе с украденной из-под носа судьбой и слишком опасным именем — Брелина похоронила на самом дне разума, укрыв за слоями сухой винтерхолдской рутины, но время от времени кровь, пропитавшая его насквозь, просачивалась и пачкала пальцы.