Пастухов было трое: двое вполне зрелых мужичков и один мальчишка. Лотар помахал им рукой. Один остался со стадом, а второй вместе с мальчиком стал спускаться с дюны, поднимая шлейф мелкого песка.
Лотар повернулся к Сухмету:
— Сейчас нам помогут, всё к лучшему, Сухмет… И осёкся, увидев, чем занимался восточник. Быстро обработав Рубосову рану на животе, он взрезал свою не по-стариковски мускулистую руку, вытащил на четверть дюйма артерию и вставил её во вскрытую у виска вену мирамца. Мерно сжимая и разжимая кулак, он перегонял свою кровь прямо в тело Рубоса.
— Что это такое?
— Переливание крови, господин мой. Рубос ослабел, его поставит на ноги только свежая кровь. Пришлось использовать свою, — пояснил восточник, улыбнувшись белыми бескровными губами.
Лишь теперь Лотар понял, что кряхтел восточник не только от старательности, но и от боли, которую преодолел так легко и умело, что даже сам Желтоголовый, постоянно настроенный на его волну, не почувствовал тревоги.
Но этого способа Лотар никогда раньше не видел. Он даже не подозревал, что есть такой простой и эффективный путь лечения.
— Со мной ты так никогда не поступал, Сухмет.
Восточник аккуратно вытащил свою жилу из вены Рубоса, быстро зажал свою рану и рану мирамца, наложил какие-то тампоны с мазью, которую достал из каменной чашечки с плотной крышкой, перевязал всё остатками Рубосовой рубашки и поднялся на ноги.
— Хоть я и вставлял свою жилу в его с учётом естественного кровотока, но его кровь тоже попадает в мои ткани. А упаси меня Брахма смешать свою старую кровь с кровью дракона.
Обычно восточник никогда так не говорил. Лотар посмотрел на него исподлобья:
— Брезгуешь?
Старик пожал плечами. Он был бледен, на лбу и верхней губе выступила болезненная испарина.
— Боюсь, господин мой. С кровью передаются некоторые качества кармы, и это влияет на наши будущие жизни. Возможно, это единственное, чего я по-настоящему боюсь, — извратить свои будущие инкарнации…
Пастух, из осторожности удерживая мальчика за своей спиной, подошёл шагов на десять и спросил низким хрипловатым голосом с шипящим дасским выговором:
— Кто такие? И что вас привело на наш остров?
— Кораблекрушение, после которого мы чудом спаслись, — ответил Лотар.
Пастух недаром жил на рыбачьем острове, да и сам, без сомнения, немало походил по морю. Он быстро обозрел горизонт.
— Аварии оставляют следы, на мелком месте из воды всегда торчат верхушки мачт или хотя бы обломки. Тут мель тянется на четверть лиги, а никаких следов…
— Авария случилась за горизонтом. Отсюда ты ничего не увидишь. — Лотар оглянулся. Сухмет ослабел так, что вынужден был присесть на песок. — У нас двое раненных, да и мне не помешала бы помощь лекаря.
Пастух внимательно осмотрел Лотара и Рубоса. От его настороженных ясных глаз не укрылась ни одна деталь их недорогой матросской экипировки. Лишь однажды он задержал свой взгляд, когда увидел Гвинед, который Лотар положил на песок рядом с Акифом, чтобы перевязь с оружием не мешала смывать едкую слизь с тела.
— Лекарь живёт в замке и помогает только господам.
— Мы друзья господина Афиса. Он непременно поможет нам, когда узнает о нашем прибытии. Далеко ли до его замка?
Имя Афиса произвело на пастуха магическое действие. Он подошёл ближе, нагнувшись, осмотрел Рубоса, а когда поднял голову, его лицо заметно помягчело.
— Да, теперь, когда ты сказал, я вас, кажется, признаю. Вы были здесь несколько лет назад с летающим кораблём. Что же ты сразу не сказал, Желтоголовый, что ты — это ты?
Лотар вздохнул:
— Я — это я. Пошли мальчишку за помощью в деревню. Нужно отнести Рубоса в замок или, если он далеко, вызвать лекаря сюда…
— Он выживет, в основном я уже восстановил ему брюшину. К счастью, оказались рассечены только мускулы, — твёрдо сказал Сухмет, проверяя повязку вокруг головы мирамца. — К тому же и пульс стал лучше. Но уход нужен, конечно, самый тщательный.
Лотар посмотрел на бледное, кажущееся мёртвым лицо Рубоса и спросил, давая выход сомнениям:
— Но вид у него не самый… жизнерадостный.
— Ты вспомни свой крик, господин мой, и то, как близко он находился от цахора.
— Но я подождал, пока он упадёт на палубу, чтобы не задеть его!
— Я видел. Но он всё равно был очень близко. Кроме того, крик был отменный, не мной, стариком, выбормотанный, а модулированный воином в боевом безумии. Странно, что он вообще его выдержал.