Чудо заключалось в том, что половину этих выпадов принял на себя Лотар. Желтоголовый очень устал, каждый щелчок по Гвинеду отзывался в плече такой болью, словно оно целиком состояло из синяка, но он выдержал и даже вытащил Стака.
И тогда уже цахору пришлось держать оборону. Правда, на контрвыпадах он ранил одного из орденцев и убил второго каким-то парящим ударом сбоку в грудь.
Лотар осмотрелся: осталось всего десять орденцев, и все они окружили Непота. Половина истекала кровью, но пятеро были ещё боеспособны. Боеспособным оставался и Лотар, хотя, как это ему удалось, он и сам не знал.
Цахор же вдруг стал двигаться ещё быстрее, ещё легче. Он даже сделался каким-то полупрозрачным, почти неразличимым в вечереющем свете. И поймать его на кончик меча стало таким же невозможным делом, как отбить одним ударом меча все капли дождя…
Вот кому-то это удалось, белёсый меч задел неплотную скользкую фигуру, но раны не осталось. Второй меч прошёл сквозь бедро цахора, и снова бесследно… Такой магии Лотар ещё не видел. Не поворачивая головы, он позвал Сухмета. Старик был рядом, но едва дышал, вложив все силы в магию атак на двух Капюшонов, которых убили с его помощью. Сейчас он не мог больше помогать, а только смотрел, как работает Непот, и запоминал, чтобы научить так же работать и орденцев, если они выживут…
А выжить становилось всё труднее. Уж очень был неуловим Непот, уж очень хорошо он оделся в эту расплывчатость, даже удары его стали какими-то неопределёнными, невидимыми, неотразимыми… Лотар стиснул зубы и попытался убрать почти уже неконтролируемое напряжение в плечах и ногах. Теперь ему нужна была вся его сила, всё его искусство.
Вдруг Стак словно повис в воздухе и тем же парящим ударом, который использовал цахор, воткнул меч под тяжёлую кожаную складку его капюшона.
Непот повернулся на подгибающихся ногах, попытался что-то сделать, но медленно, очень медленно… Клинки ор-денцев разом вонзились в его тело, кромсая его, разрубая так, что фонтаны крови ударили в разные стороны.
Лотар, тяжело дыша, отошёл на пару шагов назад и присел на траву. Потом собрался с силами и осмотрелся. Трое орденцев, покачиваясь, стояли на месте, опустив мечи. Стак и кто-то ещё брели назад, выискивая глазами доктора. Бой был окончен.
Почти тут же рядом с Лотаром оказался Крамис. Он спросил:
— Желтоголовый, что делать с трупами Капюшонов?
— Сжечь, а пепел заставь пленных киптов закопать поглубже, а ещё лучше навали курган из камней… Кстати, — Лотар медленно поднял к Крамису голову, — как они?
Внезапно из толпы окружающих людей, которых Лотар видел не очень отчётливо, вышел человек с глубокими шрамами на лице и со связанными сзади руками. Это был вождь киптов. Он был пять раз ранен, но остался на ногах и упросил наёмников подвести его к месту, где орденцы бились с цахорами.
— Желтоголовый, — сумрачно произнёс он, — ты победил. Мы проиграли не потому, что плохо дрались, просто оказались не на той стороне. Не таи на нас зла, кажется, теперь я лучше понимаю, что тут произошло… И почему нам так щедро заплатили.
Крамис зло смотрел на кипта, но высказался честно:
— Надо сказать, Желтоголовый, многие из них стали бросать оружие, когда ещё не всё для них было потеряно. Многие, так сказать, отправились смотреть, как вы дерётесь. Да и было на что.
— Что ты имеешь в виду?
Битва — не спортивное состязание, её не остановишь, бросив меч. Но уточнять Крамис не стал. Он поправил перевязи и пошёл в лагерь киптов, чтобы утихомирить наёмников, которые наконец дорвались до грабежа.
Когда Лотар сумел подняться на ноги, подошедший Сухмет спросил:
— Господин мой, продолжим наше возвращение в Лотарию?
Лотар взглянул на него с подозрением:
— Ты уверен, что можешь попасть в город, а не в Вендию, например, к великой статуе Боллоба?
— Уверен, — усмехнулся восточник. — Там маяк посущественней, чем тут, а я ведь и сюда не промахнулся, вышел очень точно.
— Пару сотен ярдов в сторону — и мы бы оказались прямёхонько в стане противника, — предался воспоминаниям Лотар.
— За сотни ярдов ответственность не беру, — отозвался старик. — В конце концов, это не мили, их из Шонмора не почувствуешь и не компенсируешь…
— Ладно, постарайся на этот раз сделать всё как следует.
Очень жёсткий удар… Брусчатка под ногами… И Лотар услышал свой неуверенный голос, вернее, не голос, конечно, а лишь эхо отзвучавших слов:
— Почему ночь?.. И ответ Сухмета:
— … сейчас помогу. Видишь ли, господин мой, мы с тобой… Лотар засмеялся: