Дверь хлопнула, и в помещение вошел невысокий, мускулистый паренек с темно-рыжими, коротко стриженными волосами. Из дальнего угла заведения поднялся грузный бородач и заголосил:
- Анджи, сюда! Иначе пропустишь самое интересное.
Один из парней в капюшоне лениво покосился на крикуна. За его столом сидели трое, перед ними были в привычном порядке раскиданы карты, не хватало четвертого.
Кратчайший путь Анджи проходил рядом с темной четверкой. Взгляд его уже был прикован к картам, он и не думал сокращать путь. Парень мягко обогнул ближайший столик, шагнул еще...
Вдруг в его руке блеснуло лезвие ножа и рука опустилась на плечо одного из Капюшонов. Двое соседей молчальника, на которого опустился нож, опоздали лишь на долю мгновения. Но когда они перехватили руки рыжего юноши, он поднял к ним невозмутимое, спокойное лицо.
- Ты замахнулся на одного из нас оружием? - осведомился человек в капюшоне, который сидел спиной к стене. Он определенно привык отдавать приказы.
Вместо ответа юноша, чьи руки были зажаты, словно тисками, сделал невероятное усилие и приподнял нож так, чтобы все видели его острие. На кончике ножа шевелился, издыхая, огромный, величиной с дублон, паук-шаркут. Доказательство было очевидно каждому.
Главный Капюшон сделал знак, и его приятели отпустили рыжего Анджи. Тот встряхнулся, почувствовав себя освобожденным, резким движением сбросил паука на пол и наступил на него каблуком. Хитин насекомого отчетливо хрустнул на грязных досках.
- Тогда можешь идти.
Анджи вдруг ухмыльнулся, демонстрируя великолепные зубы:
- Ну уж нет, господа хорошие, так просто от меня не отделаетесь. Я рассчитываю на кувшинчик вина, не меньше.
Выражение лиц людей в капюшонах невозможно было разглядеть, складывалось впечатление, что у них вообще не было лиц. Но один из них сделал указующий жест кабатчику, тот послушно кивнул, дернул подбородком чуть в сторону. Тут же из дверей кухни выскользнул половой мальчишка с огромным кувшином вина и понес его к тому столику, куда направился с легким насмешливым полупоклоном Анджи. Там его уже шумно приветствовали картежники, наблюдавшие за всей сценой с удовольствием людей, согласных разделить заслугу и вино более ловкого товарища. Они были готовы даже отложить в сторону карты, чтобы наполнить кружки.
Более того, один старикашка, который до этого отирался около стойки, тоже подгреб к столику удачливого Анджи и был, к немалому удивлению других компаний, благосклонно принят. Но больше картежники ни с кем делиться не собирались, что дал понять бородатый богатырь, рявкнувший на какого-то нищего, попробовавшего послоняться поблизости.
Анджи, шумно выразив восхищение отличным вином, тем не менее незаметно отставил кубок и, чуть покривив губы, гораздо тише проговорил:
- Сухмет, как бы незаметно попросить воды?
- Ну уж нет, - буркнул бородач голосом Рубоса. - Воду тут подают только в двух случаях: если хотят подраться с вышибалой или привлечь к себе внимание. Нам ни то, ни другое не нужно, не так ли?
Сухмет, он же подвыпивший старикашка, которого только что приняли в компанию, сидя спиной к четверым Капюшонам, едва слышно произнес:
- Они за нами не следят, все приняли за чистую монету. Говорил я тебе, господин мой, - он повернулся к Анджи, который оказался Лотаром, выкрасившим свои чересчур приметные волосы красной аранской травой, - они самонадеянны и не будут прощупывать этого паука.
- Кстати, - заинтересовался Рубос, - где вы живого шаркута взяли?
Лотар ухмыльнулся:
- Да не был он живым. Я его четверть часа назад на рынке купил у торговца снадобьями, он его поймал, чтобы сделать настойку на оливковом масле.
Рубос кивнул, всем было известно, что масло, в котором выдерживают пару месяцев паука, - единственное средство облегчить боль, а иногда и спасти жизнь укушенному шар-кутом.
- А потом, - продолжил Лотар, - насадил его на нож и четверть часа ждал, пока он сдохнет. Мне же пришлось держать нож в рукаве, понимаешь?
- Но я сам видел, как он шевелился. Сухмет произнес:
- Пауки способны удерживать жизнь некоторое время, вот я и скомандовал ему еще пожить, когда господин поднял свой нож с пауком на кончике. Конечно, дистанционная магия оставляет следы, но если раздавить объект, то... Даже я ничего по остаткам паука не понял бы. Да эти ребята, - он кивнул на цахоров, и не думают, что тут что-то не так. Как я сказал, они очень самонадеянны.
- Ты с головой-то, - посоветовал Рубос, - поосторожней. Жесты они, в отличие от твоей магии, понимают сразу.
- Нет, нет, - запротестовал Лотар, - наоборот, нужно показать, что они тоже вызвали наш интерес, нужно продолжить, так сказать, знакомство. Хотя бы в расчете получить еще кувшин вина... Кстати, Рубос, как ты можешь пить эту кислятину?
- Оно неплохое для северных вин. Впрочем, я тут не главный любитель.
Он с насмешкой посмотрел на Дваю и Саю в облике двух добрых молодцев, которые уже уговорили полкувшина. Вино им нравилось, они причмокивали и поглядывали друг на друга с одобрением. Оба считали, что глупая инсценировка с картами, на которую их едва удалось уговорить, кончилась не так уж плохо.
- Еще бы, - проговорил Лотар, - в подводном царстве вино - штука редкая.
Двая кивнул, соглашаясь, и налил себе еще полстаканчика. Сухмет к чему-то прислушался, с облегчением вздохнул и вытер выступивший на лбу пот.
- Нашел! Они общаются на очень редкой и трудной для подслушивания вибрации. Очень низкой, почти за пределами слышимости любого мага из людей.
Лотар спросил:
- Ты их понимаешь?
- Вот что любопытно, - Сухмет оглянулся на Лотара, - ты бы их тоже понял, господин мой. Они говорят на языке славов, твоем родном языке.
- Что они говорят? - спросил Рубос.
- Тот, кого они называют Ворчливым, думает, что нужно идти на обычном корабле. Там, где много народу. - Он помолчал. - Второй по счету и по влиятельности говорит, что на большом корабле на них обратят внимание. Лучше, если они отправятся на Запад незаметно. Четвертый, самый неопытный, спрашивает, в чем дело, к чему такие предосторожности.