Рыжая дьяволица раскачивала корпус:
- На это отвечаем броском петухов, в ядерной начинкой.
Маруся дернула пальцем:
- Ответ пузырчатые жирафы.
Жирафы в форме плазменных пузырей, с переливающимся брюшком, могли использоваться как для наземных так и воздушных операций. Не говоря о том что они отлично плавали! Компьютер обладал несмотря на малые размеры - фантастически красочной графикой.
Девушки-рейнджеры обменивались выпадами. Игра была задорной и веселой. Кое-что даже удалось подпалить. Но вот автомат предупредил их:
- Приближается блокпост.
Августина произнесла с досадой:
- Придется отложить игру!
- Мы что дети! Тем более что тут есть сохранение! - Ответила Маруся и чмокнула воздух губками.
Рыжая гарпия зло бросила:
- Так вот и сохраняй!
Девушка-рейнджер сжала папку, заставив сжаться игру.
У блокпоста их встретили бойцы легиона "Орлан". Они были суровы и рычали. Демонстрация мандата оказала чудотворное действие. Громилы притихли, и стали подчеркнуто вежливо отдавать честь.
- Вот так животы подобрать! - Августина не удержалась и проверила пресс одного из бойцов, заставив согнуться. - Что-то ты слабоват вроде тинэйджера.
Воин стонал от боли:
Офицер тут же обратился к грозной даме.
- Застрелить его?
Августина набычилась, но губы растянула в улыбке пантеры:
- Нет, пусть лучше погибнет как викинг в бою. А бои еще будут.
Обе девушки-рейнджеры излучали такую царственную уверенность, что проникли бы куда угодно без мандата.
Августина и Маруся ехали на север. Им предстояло пересечь почти всю Англию и Шотландию. И по пути им то и дело встречались блокпосты. Кроме того, можно было осмотреть внешность, во что превратилась богатая страна. На окраине города Октябрь, трудились женщины, подростки, дети старше десяти лет. Они возводили укрепления. В лохмотьях и голодные то и дело получали плетью от надсмотрщиков. Крепкие удары могли приложить кого угодно. Вот один мальчик от сильного удара упал. Надзиратель стал яростно в каком-то диком исступлении его избивать, словно это ребенок причинил лично ему большие не приятности.
Маруся и Августина остановились, прервав экзекуцию.
- Почему ты так жестоко обращаешься с рабсилой! - Спросила, сверкая глазами рыжая дьяволица.
Увидев полковничьи погоны, надсмотрщик сник:
- Это для устрашения других! - Промямлил он.
Подбородок Августины заострился:
- Вот как, а если выпороть тебя?
Черный кабан захрюкал:
- Не надо!
Маруся чьи глазки уже как угольки геенны хотела, была дать мальчишке кнут и заставить отхлестать надсмотрщика, но после этого ребенка пришлось бы эвакуировать, так как месть истязателя была бы страшной.
- Шут с тобой! - Подумала она. - Когда придут наши, я позабочусь чтобы тебя отправили в Сибирь за полярный круг.
Девушка-рейнджер обратилась:
- Имя и звание.
Последовал автоматический ответ:
- Боб Раздвакряк старший сержант.
- Запомни "кряк" если я узнаю, что этот мальчик избит или покалечен, то тебе будет трибунал. - Маруся погладила ребенка по голой, тощей спине. Между острых лопаток набухли кровавые рубцы. Свежие и не давно зажившие, видно каждое ребрышко. Дитя нищеты жилистое с выступающими от постоянной тяжелой работы венами, пустой живот проваливается. Мальчик был в одних лишь шортах с легким загаром, босые ноги сбиты и исцарапаны на голых коленках ссадины. А ведь даже лето в Британии не жаркое, то сейчас, например, дует холодный ветер. А какого весной, осенью, или зимой, таким полураздетым детям?
Маруся тяжело вздохнула:
- Скоро придет свобода и у всех у вас будут кожаные туфельки. - Шепнула чтобы не слышно она.
К ней подскочила девочка в рваном платье и протянула тонкую руку с мозолистой ладошкой:
- Дай хлеба.
Маруся бросила ее шоколадку. Девочка схватила на лету, поклонившись, поблагодарила. Ее белые кудряшки развивались по ветру. Девочка скривила лицо она выглядела грустной:
- Ты мне напоминаешь маму.
- Она ведь наверняка такая же светленькая как ты! - Сказала, улыбаясь Маруся девочке. Ее черные пальцы прошли по белоснежно кудрявой головке.
Ребенок всплакнул:
- Ты гладишь меня как мама.
Воительница-херувим ласково произнесла:
- Возможно, все женщины любят детей!
Девочка топнув, исцарапанной ножкой, воскликнула:
- Не правда! Мою маму приказала облить бензином и поджечь женщина черная как ты, но с рыжими волосами. Она сгорела в страшных муках, до сих пор у меня в ушах звенят ее крики. Отца распяли на кресте, в низ головой, но среди янки нашлась милосердная душа и его прокололи штыком в сердце.
Из глаз девочки выступили слезы. Они потекли по щекам. Исхудавшее, но еще круглое личико излучало горе.