Несколько стариков, завернувшихся в покрывала, стояли вокруг гроба и бормотали всякую чушь.
Парнишка, абсолютно не похожий на шамана, без слов заплатил Гуду и, казалось, вздохнул с облегчением.
Тело принадлежало какому-то белому, у которого родня жила в Уиспер-лейк.
Они никогда не узнают, что тело делало у гошутов, да и не стремились об этом спрашивать.
Но теперь, сидя в повозке, Хайден задумался: о чём бормотали те старики? А может этот парнишка — родственник Духа Луны?
Сложно сказать.
Хайден не знал, были они гошутами или Змеями.
Он лишь однажды видел Духа Луны.
Это было около магазина в городе Офир округа Тул.
Дух Луны был там с сыновьями, которые грузили повозку.
На старике была одежда из шкур бизона, а в волосы были вплетены перья и бусины. Лицо его напоминало лабиринт из мелких шрамов, которые, казалось, извивались, как черви.
Хайден отвернулся до того, как старик посмотрел на него.
До того…
В гробу что-то зашевелилось, и на этот раз звук услышали двое.
В жутком, мерцающем свете фонаря они посмотрели друг на друга, и лица их исказил ужас.
Оба быстро отвернулись к гробу спиной.
Хайден облизал губы, но во рту тоже пересохло.
Что-то происходило.
Он мог притвориться, что это не так, но вокруг повозки будто формировалась особая атмосфера, и оба мужчины её чувствовали.
Но они же мужчины, в конце концов! Взрослые люди, которые должны сделать порученную им работу!
Из гроба донёсся глухой удар, затем шорох.
— Сынок, — еле-еле выдавил из себя Гуд, — во имя всего святого, глянь, что там происходит… Что за херню я слышу?!
У Хайдена от ужаса сдавило грудь, и он не мог ни вдохнуть, ни выдохнуть. Он перегнулся через сиденье, сжимая в одной руке ружьё, а в другой — фонарь.
Волоски на коже поднимались дыбом. Мороз пробирал до костей… Но далеко не из-за сырой апрельской ночи!
Он глянул на гроб; пламя фонаря отбрасывало на его крышку пляшущие тени.
Медные шляпки гвоздей были ещё на месте.
Все до единого — Господи Иисусе, порядка сотни! — вколочены в крышку гроба.
Только… Только Хайдену показалось, или прямо на его глазах пять или шесть гвоздей выскочили из дерева?!
Словно что-то выдавливало их изнутри гроба?!
Хайден почувствовал, как ему на плечи словно опустилась тяжёлая гранитная могильная плита.
Его будто парализовало. Конечности не слушались.
Воздух сгустился, и в нём витало то, из-за чего сердце практически останавливалось в груди.
Он смотрел, как ещё два гвоздя выскальзывают из крышки гроба с протяжным скрипом. И с громким стуком падают на дно повозки.
— Какого хрена?! — сухим, надтреснутым голосом прохрипел Гуд.
На небе вновь появилась луна, освещая мертвенно-бледное лицо мужчины.
— Посмотри на меня, сынок! Что это было?
— Гвозди… — попытался ответить Хайден, но в лёгких не осталось воздуха.
Туда словно насыпали мелкого песка.
— Гвозди… Они выпадают из крышки…
— Тебе снова всякая хрень мерещится! — рявкнул Гуд. — Или тело просто раздулось после смерти и теперь приподнимает крышку… Случается такое…
Но Хайден лишь затряс головой.
Подобные вещи не происходят в холодное время года.
А затем оба услышали, как…
Как по внутренней поверхности деревянной крышки гроба скребут ногти.
В глазах обоих мужчин застыло выражение животного ужаса.
Огромного, безысходного кошмара, который плескался в темноте ночи, окружал их, заключал в свои ледяные объятия и оборачивал плотным саваном.
Темноту заполнили шёпоты.
А затем…
Бам! Бам! Бам!
Колотящие о дерево кулаки.
Гуд резко втянул в себя воздух.
— Скорей! Скорей! — крикнул он лошадям, взмахивая хлыстом. — Торопитесь, сукины вы дети! Скорее!
А Хайден не сводил взгляда с гроба. Интересно, будет ли дробовик хоть чем-то полезен против того, что пытается выбраться изнутри?
Что бы ни происходило сейчас, добром это не закончится…
Это неестественно.
Тайны, секреты, мистика, алхимия и спиритизм — всё смешалось в голове мальчишки.
В той беспроглядной, вонючей темноте что-то дышало и мыслило. Нечто гораздо более мерзкое, чем Хайден мог себе даже вообразить.
Повозка летела вперёд меж холмов по скрипучему деревянному мосту, перекинувшемуся через несущийся ледяной поток.
— Осталось всего пару миль! — крикнул Гуд.
Повозка гремела по дороге, ведущей к пункту назначения, а лошади неслись так, словно за ними гнался сам дьявол.