– Это дела наследства. Я с ними не работал никогда.
– И не придется. У тебя другая задача будет. Через два дня, нотариус это завещание будет зачитывать родственникам. А они, я тебе признаюсь, те еще упыри.
– Почему вы так решили?
На другом конце линии послышался вздох, с последующими глотками.
– Знаю я их, и их хотелки. А мне, понимаешь, Колю по-человечески жалко. Хороший он мужик. Был. Поднялся с нуля, имя сделал, денег заработал. А эти, слетятся как стервятники, и будут нажитое Николаем Хариным на себя примерять. Тьфу!
Родион задумался. Ему казалось, что Сева с ним ведет открытый разговор, но в то же время, к чему-то подводит.
– Что нужно будет делать мне? – спросил он экс-начальника охраны.
– Так это я к чему, – продолжил Сева. – Чувствую, что заказуха это – смерть Коли. И кто-то из его, так называемых, родственничков в этом точно замешан. Короче, устроил я так, чтобы последняя воля покойного была озвучена в Колином особняке. Он его очень любил. Ты море любишь?
– Какое еще море?
– Баренцево! – засмеялся Сева и снова что-то отпил. – Шучу, конечно. Черное море. Усадьба Козево. Николай сам место выбирал для строительства, чтобы у моря на возвышенности, и подальше от людской суеты. А какой там вид! Загляденье!
– Мне туда ехать надо?
– Соображаешь. Надо, очень надо. Через два дня, ты должен быть в усадьбе. Так что, сумма из текста письма – это только тебе на расходы. Купишь билет на самолет, оплатишь такси до Козево. И прикупи себе что-нибудь из одежды. Там лето все-таки. Доберешься до места, познакомишься с родственниками. И пока будет ехать нотариус, аккуратненько их порасспрашиваешь о гибели Николая. Кто что слышал, что знает, как себя будут вести при ответах. Ты все это зафиксируешь, и отчетик мне потом составишь. Я бы и сам все сделал, да только застрял тут, в пальмах. Думал, успею вернуться из своего недолгого отпуска.
– А если они откажутся со мной разговаривать? – спросил Родион. – Я им должен представиться частным сыщиком? В таком случае, я от них ничего не добьюсь.
– Ну да, ну да, – задумчиво пробормотал Сева. Было слышно, как он поставил стакан на стол. – А ты знаешь что? Представься деловым партнером предприятия. Скажем «Север-лизинг». Будут интересоваться – лапши на уши навешай. И тихонько из них информацию вытягивай. Ну что? Берешься?
Родион молчал. Он не понимал, почему Сева обратился именно к нему, хотя льстило, что доверяют такое серьезное дело. Другой момент – деньги указанные в письме. Оказывается это только компенсация расходов.
– Сколько вы заплатите окончательно? – поинтересовался Родион.
– Если согласишься, то сто тысяч, как в письме – оплата расходов. Аванс, считай. По окончании дела и передаче отчета, будет еще триста тысяч.
– Сколько? – недоумевал Родион. – За расспросы родственников, которые могут не оказаться виновными в смерти вашего босса?
–Ты пойми, – посерьезнел Сева. – Повторите.
– Что?
– Это я не тебе. Пойми, тут вопрос принципа, деньги не имеют значения. Я сам проморгал безопасность Коли. Не оказался рядом вовремя. Но тут, чую, что одна из этих личностей, что будет в Козево, точно причастна. Так что, брат, на тебя вся надежда.
Родион уже не слушал. Он думал о четырехстах тысячах, которые сможет заработать за три дня. Оглядев свою обшарпанную комнату с крашеными стенами вместо обоев, одной лампой, висящей на проводе, Родион решился.
– Ну раз, вопрос принципа, то я беру дело.
– Отлично, родной! Спасибо тебе! Сейчас на счет кину денег. Удачи! Эй, ты чего мне тут налил?
– Что, не понял? – переспросил Родион, но связь уже прервалась.
Он еще немного постоял в одном тапочке, слушая падающие капли воды по всей квартире. Спустя минуту, вибрация телефона прервала мазохистическое наслаждение этим акустическим концертом. Родион посмотрел на экран, и на секунду перестал что-либо видеть и слышать. На его счет было перечислено сто тысяч. Некоторое удивление возникло, что банк не стал блокировать счет поступившей суммы от неизвестного лица. «Удачной охоты», – комментарий к сообщению должен был только усугубить перечисление денег. Родион, и в самом деле, подождал немного, пока не заблокируют счет. Но ничего не произошло. И только тогда, на него, как на человека, не привыкшего ничего ожидать от жизни сверхординарного, пришла эйфория. Это было то, что в случае Родиона можно было назвать везением. От полученных денег, он ощутил столько вдохновения, что готов был лично каждому из родственников устроить допрос с пристрастием, и также лично доставить виновного к Севе.