Я сходила за тачкой и отвезла младенца — никаким другим словом я его не могла назвать — домой. Корова, как и человек, вынашивает детеныша девять месяцев, вдобавок у этого создания был точно такой же цвет кожи, как у меня. Он был абсолютно без шерсти, только у рта росло немного волосиков — как бы усики и бородка. Перед Глотовым домом я вымыла его хорошенько водой и положила в позе спящего на площадке у парадного входа. Малыш был мягкий, как тряпочка, тело еще не начало коченеть, казалось, у него нет ни косточек, ни мышц. Пока он сох на солнышке, я не могла на него налюбоваться. Особенно меня трогали его копытца. Они были, как и все тело, цвета человеческой кожи, благодаря этим изящным кончикам спереди они казались прямо точеными, я не могла себе представить, что этими нежными туфельками можно ступать по земле.
Я снова попросила тебя помочь мне, но ты отказался наотрез, как я ни умоляла. Моя мысль движется в ложном направлении, сказал ты отстраненно. И вообще что-то со мной не так. Животные — это животные и ничего больше. Я должна прекратить называть их «дамами» и «кавалерами»; вы с Питером употребляли слова «нэнни» и «девочки» только в шутку, ради иронического эффекта. Если я вовремя не остановлюсь, то плохо кончу.
Поэтому, под твоим хмурым взглядом, я сама взяла младенца на руки. Укачивая его, как мать укачивает дитя, я понесла его к себе на чердак и осторожно опустила на пол. Я достала банку с глиной, которая всегда была у меня наготове, сняла брюки и намазала себе ноги серо-зеленой массой. Потом я села по-турецки у стены и положила младенца между колен. Живот его был надрезан, так что я видела его влажные изогнутые кишки. Разрез я немедленно замазала глиной. Меня ничуть не пугало, что этот малыш мертв, зато та жизнь, которая, возможно, находилась у него внутри, внушала мне страх. Я боялась, что мелкие зверушки, червячки, живущие за счет мертвой плоти, залезут в меня через разные отверстия и примутся уже и за мою плоть. Потом весь младенец целиком исчез под слоем глины, которая скоро высохла и пошла трещинками. Щелки между телом теленка и моим собственным я зашпаклевала полностью, так что получилось, как будто он вырастает у меня из бедер. Так я и сидела, глядя сверху вниз на нас с ним вместе. Думаю, мы провели в таком положении с полчаса, но потом ты взбежал вверх по лестнице и ворвался в мастерскую, потому что я забыла запереть дверь.
— Чтобы ничего подобного я больше не видел!
Мне необходимо было прийти в себя — здесь я не могла не согласиться с тобой. Так не могло продолжаться. Но мне казалось, что это несправедливо. Почему я уже теперь должна была узнать, как жестока жизнь? Я абсолютно не хотела размышлять о том, что побеждает всегда сильнейший, а остальным суждено стать в лучшем случае перегноем. Почему я, прожив на свете меньше двадцати лет, уже должна была держать на руках трупы?
Больше я уже не пыталась склеивать живых с мертвыми, это оказалось слишком опасной областью. У меня даже не было фотоаппарата, с фотоаппаратом мое склеивание имело бы хоть капельку смысла, от него бы хоть что-то оставалось на будущее. Теперь же единственное, что я могла сделать, размышляла я целыми днями, лежа в кровати у себя на чердаке, это попытаться превратить мою собственную жизнь в произведение искусства. Надо было изменить собственный образ мыслей, приспособиться, стать похожей на тебя, чтобы прийти в гармонию с окружающей обстановкой. Меня очень и очень огорчало, что я не получила школьного аттестата и не стала учиться в академии художеств, но уж эта новая моя затея выгорит непременно. Я останусь здесь, я мы будем жить вместе, точно так же, как всегда жили вместе мои родители. Если я покину тебя, ты не справишься, для одного человека держать столько живности — стишком тяжелое дело.
Следующей весной я с великим трудом вскопала участок земли за домом, недалеко от нашего кладбища. Обнесла его надежным забором и, полная радужных ожиданий, посеяла уйму овощей и кое-какие цветы. От ужаса насильственной и естественной смерти, обязательной в животном мире, я спасусь в мире растений, самом безобидном из всех миров. Я смогу гордиться собой.