Я немедленно бросилась в бой. Я сегодня же устрою так, что ты будешь радоваться жизни, и сегодня, и завтра, и послезавтра. На почте я отыскала по телефонной книге номер фермы в городском лесопарке, о которой ты читал в газете. Я позвонила ее хозяину, и тот сказал, что все в порядке и чтобы я приехала на следующий же день. Ночью я не могла заснуть. Поскольку тебе я соврала, что собираюсь весь день ходить по выставкам, я не могла уйти из дому раньше полдесятого — а то наверняка бы убежала уже в семь. Я взяла с собой полиэтиленовый мешочек с хлебом и двумя кожаными ремнями, продававшимися в моем магазине.
Поехала на автобусе. Последние несколько сот метров надо было идти пешком. Стрелки и таблички указывали путь к цели моей поездки, я шла вприпрыжку по широким гравийным дорожкам. Ферма представляла собой большой деревянный сарай с крышей из гофрированного шифера. В правой части хозяин устроил магазин, где продавался сыр. На террасе из тротуарной плитки молодые отцы и матери пили за столиками молоко и ели мороженое, в то время как дети лазали по сломанному трактору, с визгом качались на качелях и забирались по лесенке в огромную бочку, внутри которой была устроена песочная куча. Тут же бегали четвероногие малыши нескольких месяцев от роду, жадно открывавшие рот, когда рядом с их мордами появлялась соска: сообразительный хозяин фермы додумался давать напрокат детские рожки с молоком по тарифу гульден за штуку.
Я присела на одну из скамеек для пикника на террасе, чтобы опомниться от увиденного. После возвращения из Франции я действительно не встречала ни одной нэнни, зато я отлично помнила, какой отчаянной бандой — «gang» называл нас Питер — мы все, во главе с Эмили, носились по окрестностям нашей деревни. Мы рыскали в поисках пищи по лесам, а когда, насытившись, выходили на открытое место, то наградой нам служил величественный пейзаж. Разумеется, для горожан поездка на эту ферму уже была приключением, автомат для жевательной резинки выдавал им за двадцать пять центов горсть корма для нэнни, здесь можно было увидеть в действии механическую доилку, которая, как я подсмотрела через открытую дверь стойла, так и сияла хромированными деталями. Но я была уверена, что содержащиеся здесь животные нашим девочкам в подметки не годились.
Я вошла в хлев и стала рассматривать его обитательниц. Они ели крупно гранулированный корм из желоба, похожего на водосточный. Чтобы достать до него, они просовывали головы между прутьями решетки, после чего фермер, здоровый молодой парень, нажимал на рычаг, так что нэнни уже не могли высвободить голову, пока фермер этот рычаг не отпускал. У некоторых обитательниц хлева были отпилены рога, шкура у всех была желтоватая или белая. Между ними туда-сюда ходил длинношерстный дьявол, который своевременно не просунул голову через решетку и теперь довольствовался тем, что обнюхивал своих жующих дамочек сзади. Это был отвратительный злой гном, с малюсенькой головкой, выпуклой носовой костью, обвислыми ушами и коварными глазками. С подбородка у него свисала густая, мокрая от мочи борода. Запах от него шел такой же, как от того кавалера, которого я знала в прежней жизни, думаю, из-за запаха-то я и решила все же заговорить с хозяином этой фермы и попросить показать мне то создание, которое, как я надеялась, спасет и тебя, и меня.
Я думала, что фермер уже поставил эту девочку отдельно от других и что она окажется воплощенным божеством, но нет, она тоже была белой и ела свой корм из желоба вместе с остальными. Вместо рогов у нее на голове красовались желтоватые пеньки высотой сантиметров десять. Между задними ногами, которые она широко расставляла в форме буквы «О», находилось розовое с коричневыми пятнами вымя асимметричного покроя: один молочный мешок был большой и полный, другой — маленький и пустой.
— Уж как у кого выросло, так и носим, — ответил фермер, когда в разговоре о цене я указала ему на этот недостаток. От моих претензий по поводу пожилого возраста моей будущей подопечной он тоже просто-напросто отмахнулся своей пышущей здоровьем ручищей. В конце концов я купила 31‑ю, у которой, как и у всех остальных, вместо имени был номер, за двести шестьдесят пять гульденов.
Готовая к бою, я сцепила ремни друг с другом, один конец надела на шею 31‑й, а другой взяла в руку. Столпившиеся вокруг посетители фермы неодобрительно пробормотали что-то в мой адрес, когда я попыталась стронуть свою покупку с места словами «come on, fucking bastard». Потом я сунула ей под нос кусок хлеба, и она послушно вышла за мной на улицу, но там расставила ноги и наотрез отказалась продвинуться дальше хоть на один сантиметр. Фермер и все прочие стояли руки в боки и наблюдали, как я с помощью второго куска хлеба уломала 31‑ю пройти еще пять-десять метров, до большого куста сирени. Там я дам ей полакомиться вкусными листьями, думала я, а потом постараюсь дотащить ее до следующего куста метрах в ста от этого, так мы и будем передвигаться все большими перебежками от одного соблазнительного блюда к другому. Однако животное совершенно не заинтересовалось сиренью, наверное, никогда ее не пробовало. Только вытащив из полиэтиленового мешочка еще один кусок булки, я заставила ее двинуться дальше; в результате к тому моменту, как мы с грехом пополам исчезли из поля зрения фермера и компании, мешочек был совершенно пуст.