Но постепенно, пока он наблюдал за танцем, в Джелксе возрастало чувство реальности происходящего. Танец был не более чем пантомимой и выдумкой, да, допустим. Но он точно также соотносился с иной реальностью определенного рода, как стрелки часов соотносились с течением времени. И Джелкс начал осознавать эту реальность и ощущать ее значимость. Дикий прилив сил в нем начал затихать. Он был слишком стар для подобных игр. Эмоции в его возрасте были явлением кратковременным. Голова его прояснилась и он стоял, наблюдая за двумя другими фигурами — зеленым, раскачивающимся из стороны в сторону созданием жизни и мечты, и худым, одиноким человеком в черном капюшоне, стоящим поодаль в тени часовни. Вокруг Хью Пастона всегда царила некоторая пустота. Как сказал он сам про Амброзиуса, он нигде не приживался, но везде был чужаком и изгоем. И теперь, когда он стоял в тени в своем черном одеянии с капюшоном, эта граничащая с одиночеством обособленность усиливалась в н-ной степени.
Был ли Хью в силах выйти из тени часовни под лунный свет? Джелкс понимал, что Мона пыталась выманить его. Почему он не реагировал, если она так хотела этого? Это бы не было по-настоящему. Никто бы не был задет. Но в глубине души Джелкс осознавал, и он чувствовал, что и Хью тоже это осознает, что все происходящее было очень далеко от выдумки. Джелкс не обладал сверхъестественными способностями; его никогда не посещали никакие видения; но он мог представить себе, как эфирные руки Моны вытягиваются, касаются Хью и притягивают его к ней, ибо он знал, что именно это она и делала в своем воображении.
Он представил себе, как ее руки, совершавшие волнообразные движения, оставляют линии света в воздухе, а потом вытягиваются, как тонкие серебристые щупальца, и ласкают Хью. Он увидел, что руки Моны лежали на плечах Хью, хотя она находилась в десяти ярдах от него. А потом он видел то, чего никак не ожидал увидеть — он увидел, что серая, призрачная копия Хью стояла в ярде или около того напротив него самого, так что здесь сейчас было два Хью, один темный и один серебристо-серый. Джелкс ахнул, чувствуя себя так, как если бы вся вселенная зашаталась под его ногами. Он всего лишь представил в своем воображении то, что, как он знал, представляла себе и Мона, будучи знакомым с техникой этой операции; но он совершенно точно не визуализировал отделившегося от своего физического тела Хью — тогда почему он это видел? Да, он видел это только духовным зрением, но тем не менее, он это увидел и это определенно не было его выдумкой. Видение возникло спонтанно без каких-либо усилий с его стороны и это заставило Джелкса задуматься.
На мгновение отвлекшись, он потерял из виду тех двоих, за кем он наблюдал, и когда он посмотрел на них снова, то увидел, что Мона закончила свой танец и шла к ним в своей обычной манере, а не тем причудливым способом, каким двигались жрицы в процессиях, как она до этого прошла через всю часовню.
Джелкс сразу понял, что Мона сделала все, что планировала сделать и теперь возвращала Хью к нормальному состоянию. Но Хью не реагировал. Он стоял неподвижно, глядя с высоты своего нескладного роста в лицо Моны, обращенное вверх в лунном свете, в то время как его собственное лицо было полностью скрыто тенью капюшона. Джелкс затаил дыхание, гадая, что же будет происходить дальше; он знал, что Мона освободила ветер и теперь должна была быть готова оседлать смерч.
Внезапно Хью схватил ее за плечи, которые, благодаря свободному крою ее рукавов, были обнажены. Затем, замерев, он вновь уставился на нее, но выражения его лица под капюшоном невозможно было разглядеть. Джелкс был благодарен небесам, что Мона была избавлена от этого зрелища; ему казалось, что там должно было быть что-то такое, что могло бы запросто стать чьим-нибудь ночным кошмаром. Мона тихо стояла, глядя на Хью, и черты ее лица было отчетливо видно в свете яркой луны за его плечами. Ее взгляд был спокоен и неподвижен, но ее губы слегка дрожали. Страшно разжигать такое пламя в мужчине, когда никакой ответной искры нет в тебе самой.