По его спине пробежал холодок и он, решив, что роса сделала уже все, что могла, встал со своего неудобного места и только теперь понял, что промок он по причинам гораздо более худшим, чем роса. Махнув на это рукой, он пробурчал «проклятие», поджег сигарету и медленно побрел по тропинке дальше, стенающее искушение для всех окрестных козочек.
В небольшом лесу росли одни шотландские ели; но так как их стволы были оголены, как это всегда происходит по мере роста дерева, а дорога в этом месте шла по возвышенности, хотя и на некотором расстоянии, то все, что происходило в лесу, было отлично с нее видно, и перспектива найти здесь укромное место для алтаря Пана казалась не очень удачной. Но на бесплодную землю, не видимую с дороги, не обращала внимания разбросанная на противоположной стороне деревушка, так что это должно было быть здесь или нигде. Они никогда не исследовали лес сколько-нибудь тщательно, потому как он был окружен зарослями ежевики, но Хью, сделав несколько гигантских шагов и перекинув свои длинные голые ноги через них, оказался в тени деревьев в надежде все-таки найти в зарослях какое-нибудь укрытие.
Он пошел дальше, отметив, что в тени деревьев, где почти отсутствовала другая растительность, идти было намного легче, и увидел впереди густую массу темной листвы среди красно-коричневых стволов. Выглядело это обнадеживающе и он направился прямо туда, чтобы обнаружить полосу тесно посаженных тисов, преградивших ему дорогу. Тисы — долго живущие и медленно растущие деревья, и по обхвату их стволов он сделал вывод, что они должны были быть довольно древними, и с внезапным учащением сердцебиения подумал о том, не могли ли они быть ровесниками Амброзиуса и если да, то для чего они были посажены?
Он нырнул под низко свисавшие наружные ветви и с некоторыми усилиями пробрался дальше, оказавшись на небольшой открытой полянке, полностью окруженной тисами. Здесь было именно то уединение, о котором он мечтал! Осматриваясь, он вытаскивал из своей рубашки и волос тисовые иглы.
Со всех сторон вокруг него свисали до самой земли черно-зеленые ветви тисов, образуя закрытую поляну в форме длинного узкого овала. Такая форма образовывалась пересечением двух окружностей и, очевидно, была создана когда-то с математической точностью. В самом центре, на перекопанной кроликами земле, лежал продолговатый валун. Хью осмотрел его. Поскольку камень был измучен непогодой, сложно было определить, было ли это естественным обнажением породы или же он был принесен сюда человеком. Однако в меловом слое такие камни не образовывались и Хью догадался, что это был один из тех стоячих камней, о которых рассказывала Мона — камень, отмечающий направление линии силы. Небольшой ручей в долине был запружен плотиной, а на плотине росли древние дубы. В этой запруде не было никакого смысла. Она не поила никаких стад. Она не вращала никакой мельницы. Но если провести прямую линию между плотиной в долине и старым монастырем, то она бы прошла точно через этот камень. Шотландские ели были завезены в эту часть страны не так давно. До их появления бесплодная возвышенность была голой и человек, стоявший рядом с запрудой в простиравшейся внизу долине мог увидеть на другой ее стороне запруду в другой долине, и в следующей, и так до тех пор, пока не дошел бы до той точки, где зеленые дороги Англии сходятся в Эйвбери: Амброзиус выбрал себе отличное место. Вокруг старого стоячего камня он посадил тисовую рощицу, тем самым сохранив его на месте прохождения одной из линий силы древнего поклонения.
Хью рассматривал величественный камень, незаметно лежавший в пыли. Не нужно обладать большой силой, чтобы снова его поставить. Он подумал, что он мог бы прекрасно справиться с этим самостоятельно. Пробравшись сквозь тисы, он быстрым шагом направился к дому и, никем не замеченный, обогнул сарай и вернулся обратно с киркой и лопатой. Рыхлый песчаный грунт легко поддавался, но с огромным камнем дело обстояло сложнее, и Хью, как бы ему ни хотелось обратного, был вынужден пойти и притащить сюда Билла.