— А разве это может вызвать передозировку?
— От любого лекарства, если оно достаточно сильное, может случиться передозировка. Вы приняли слишком много живительной соли и вы видите, как вы себя чувствуете.
— Ти Джей, вы ужасный старый язычник.
— Я счастливый старый язычник, мой дорогой, и благодарен Господу за это.
— Я тоже язычик, Ти Джей, но я не счастлив.
— Когда вы были счастливы в последний раз, Хью?
— Странно, что теперь и вы задаете мне этот вопрос, потому что его я часто задаю себе сам. Вряд ли я смогу вспомнить. У меня было чертовски мало счастливых моментов в жизни, и тем не менее, мне кажется, что у меня было все, о чем только можно было мечтать. Я всегда старался делать все от меня зависящее и относиться ко всему философски, но проблема, вероятно, заключается в том, что мне никогда не приходилось напрягаться. Я не знаю, испытывал ли я счастье хоть раз с тех пор, как закончил школу — разве что только вполсилы.
— Но вы притворялись, что счастливы?
— Да, мне приходилось. Но потом мне это так надоело, что я перестал. Единственное, от чего я получаю удовольствие в последние годы, так это от отстрела дичи. Возможно, я бы получал удовольствие еще и от полетов, если бы у меня не было этой чертовой воздушной болезни.
— Так вам нравится чувство опасности?
— Да, это так. Это дает мне необходимую встряску и заставляет почувствовать себя живым.
— А в другое время вы не чувствуете себя живым?
— Нет, не чувствую, или наоборот мне начинает казаться, что я слишком живой и тогда я не знаю, куда себя деть.
— Был ли ваш брак счастливым до этой трагедии?
— Да, Ти Джей, был. Фрида была прекрасной женой. Я не имел к ней претензий до начала расследования.
— И все же вы не производите впечатление человека, который был бы по-настоящему влюблен в нее.
— Ну, я и был, и не был в нее влюблен. Я был верен ей и у нас все было неплохо. Мы никогда не сказали друг другу ни одного грубого слова. Мне казалось, что она была всем довольна. И все же наш брак, похоже, не удовлетворял ее, иначе бы она не пошла налево, ведь так?
— А вы когда-нибудь ходили налево сами?
— Не знаю, поверите ли вы мне, Ти Джей, но я не слишком преуспел в этом. Конечно, в том кругу, в котором я вращаюсь, никто не осудил бы меня за это; но я был воспитан старой шотландской няней-кальвинисткой, которая сделала меня тем, кто я есть, и мне всегда было сложно заставить себя сойти с привычных рельсов, и если даже я это делал, это не приносило мне никакого удовольствия.
— Еще Игнатий Лойола говорил: «дайте мне ребенка до семи лет и потом делайте с ним, что хотите».
— В первые дни после заключения брака я испытывал сильный стресс; я полагаю, что эти ощущения знакомы каждому человеку также, как каждой собаке знакома чума. Тогда я сбежал в Париж и там мой старый приятель отвел меня к первоклассной парижской кокотке. Сдается мне, что вы могли бы это назвать моей личной Черной Мессой. Однако эта девушка не оправдала моих ожиданий. Я испытывал с ней те же ощущения, что и с Фридой — мне казалось, что ее вообще не было рядом в этот момент. Такое же чувство испытываешь, когда снимаешь телефонную трубку, а на линии тишина. После этого случая я завязал с этим делом и остепенился. Я решил, что раз я получил лучшее из того, на что можно было расчитывать, то и холодность эту стоило принять как должное.
— Ну, сынок, не стоило ожидать, что настоящий профессионал отдаст тебе всего себя. Ты заплатил за тело и ты получил тело, но разумеется женщина была далеко, и поэтому на линии было тихо.
— Но тогда почему с Фридой все было точно также?
— Почему так было с Фридой? Может быть, она вышла замуж против своей воли или вы увели ее у кого-то другого?
Хью Пастон сидел, уставившись в огонь, с погасшей сигаретой в зубах. Наконец, он вытащил ее и ответил:
— Ти Джей, вы сейчас задали вопрос, ответ на который я пытаюсь найти с самого начала расследования. Знаете ли вы, кто познакомил меня с Фридой, и, можно сказать, сам устроил эту свадьбу?
— Нет, и кто же это был?
— Ее кузен, Тревор Уилмотт — тот парень, с которым она впоследствии встречалась.
Брови Джелкса поползли на лоб от удивления.
— Что вы говорите! Так что же это была за игра такая?
— Я не знаю. Мне никогда не приходило в голову, что это всего лишь игра. Тревор был моим близким другом в колледже и когда мы его закончили, то оба находились в крайне печальном положении; он не мог найти работу, а мне не оставалось ничего другого, кроме как тратить деньги налево и направо, поэтому мы отправились вместе в экспедицию.