Между тем Либуше призвала названных выше своих сестер, которых охватили подобные же чувства, и с помощью своего и их чудодейственного искусства стала во всем обманывать народ. Ведь она, как мы уже сказали, была прорицательницей, подобно Сибилле Кумской. Одна ее сестра была волшебницей, как Медея Колхидская, а другая — нечестивицей, как Цирцея Ацейская. Неизвестно, какой совет держали эти три эвмениды[109] в ту ночь, что предприняли тайного, но утром солнечный свет показался всем ярче, когда одна из сестер, Либуше, назвала место, где находится будущий князь, и его имя. И кто бы мог подумать, что они призовут себе в князья человека от плуга? И кто мог бы знать, где пашет тот, кто станет правителем народа? Или не ведает ничего восторг прорицания? Или разве есть что - либо такое, чего не смогло бы свершить волшебство магии? Ведь смогла же Сибилла предсказать римскому народу события чуть ли не вплоть до судного дня; и она же, насколько можно верить, предсказала о Христе, поскольку некий проповедник ввел в свою проповедь сочиненные Вергилием от имени Сибиллы стихи о пришествии господа[110]. Могла же ведь Медея с помощью трав и заклинаний не раз призывать с неба Гипериона и Берецинтию[111]; смогла же вызывать из облаков дождь, молнии и гром; смогла же она превратить царя Егака из старика в юношу[112]. С помощью чар Цирцеи друзья Улисса были превращены в различных животных, а царь Пикус[113] обращен в птицу, называемую теперь дятлом. И что же во всем этом удивительного? А какие чудеса творили с помощью своего искусства жрецы в Египте? Ведь с помощью своих чар они творили такие чудеса, каких не мог свершить с помощью бога даже слуга божий — Моисей! Но довольно уже об этом.
5
На следующий день по приказанию [Либуше] народ был без промедления созван на собрание. Когда все собрались, женщина, сидевшая на высоком престоле, обратилась к грубым мужчинам:
Вы добровольно отказываетесь от той свободы, которую ни один добрый человек не отдает иначе, как со своей жизнью, и перед неизбежным рабством добровольно склоняете шею. Увы, будет поздно и тщетно, когда вы в этом станете раскаиваться, подобно лягушкам, которые стали сокрушаться лишь тогда, когда змея, избранная ими себе в цари, стала их уничтожать. Если же вам неясно, в чем заключаются права князя, то
Прежде всего [знайте], что легче возвести в князья, чем возведенного низложить, ибо человек в вашей власти до тех пор, пока он не произведен в князья. А как только вы произведете кого - либо в князья, вы и все ваше имущество будет в его власти. От одного его взгляда ваши колени будут дрожать, а онемевший язык ваш прилипнет к сухому нёбу, и на зов его вы от сильного страха будете с трудом отвечать: «Так, господин! Так, господин!» когда он лишь одной своей волей, нс спросив предварительно вашего мнения, одного осудит, а другого казнит; одного посадит в темницу, а другого вздернет на виселицу. И вас самих и людей ваших, кого только ему вздумается, он превратит в своих рабов, в крестьян, в податных людей, в служителей, в палачей, в глашатаев, в поваров, в пекарей или в мельников. Он заведет для себя начальников областей, сотников, управителей, виноградарей, землепашцев, жнецов, кузнецов оружия, мастеров по коже и меху[114]; ваших сыновей и дочерей он заставит служить себе и возьмет себе по своему усмотрению все, что ему приглянется из вашего крупного и мелкого скота, из ваших жеребцов и кобыл. Он обратит в свою пользу все лучшее, что вы имеете у себя в деревнях, на полях, на пашнях, лугах и виноградниках. Однако зачем я задерживаю вас своим многословием? Зачем я вам все это говорю, словно хочу вас запугать? Но если и после сказанного вы настаиваете на своем решении и [считаете], что не обманываетесь в своем желании, тогда я назову вам имя князя и укажу то место, где он находится». На это простой народ разразился единодушным криком: все в один голос требовали дать им князя. Тогда [Либуше] продолжала: «Вон за теми горами, — сказала она, указывая на горы, — находится небольшая река Билина[115], на берегу которой расположена деревня, известная под названием Стадице[116]. А в ней имеется пашня в 12 шагов длиной и во столько же шагов шириной[117]. Как ни удивительно, но пашня эта хотя расположена среди стольких полей, тем не менее она не относится ни к какому полю. На этой пашне на двух пестрых волах пашет ваш князь; один из волов как бы опоясан белой полосой, голова его тоже белая, другой весь белого цвета с головы и до спины; и задние ноги его белого цвета. Ну а теперь, если вам угодно, возьмите мои жезл, плащ и одежду, достойную князя, и отправляйтесь по повелению как народа, так и моему и приведите его себе в князья, а мне в супруги. Имя же этому человеку Пржемысл[118]; он выдумает много законов, которые обрушатся на ваши головы и шеи, ибо по - латыни это имя означает «наперед обдумывающий» или «сверх обдумывающий». Потомки же его будут вечно править в этой стране»[119].
109
Эвмениды — то же, что фурии и эринии — богини мести. Из cтpaxa и уважения к ним их называли эвменидами, т. е. благосклонными.
110
Речь идет о стихах Вергилия (Vеrg„ Eсl. IV, 4-10), которые рассматривались как предсказание появления Христа, согласно пророчеству Сибиллы.
114
См. сравнение перечисления профессий и речах Либуше и царя Самуила (I книга Царств, VIII, 11-17) у Ф. Грауса (F. Graus. Dejiny..., I, стр. 284).
116
Деревня Стадице близ г. Усти на Лабе, область древнего чешского племени лемузов. Историческое значение предания о деревне Стадице опровергали А. Брюкнер, В. Тилле и др.; в защиту его выступили В. Новотный, А. Урбанек и др. Подробно рассмотрел и сравнил все точки зрения А. Урбанек (A. Urbаnеk. К ceske povesti kralovske «Cas. spol. pratel starozitnosti ceskych v Praze», XXIII, 1915, str. 5); З. Неедлы (Z. Nejedly. Указ. соч., стр. 31) обращает внимание на большую живучесть предания о Стадице в чешском народе. Чешский король Отокар I из уважения к традициям Пржемыслов выделил своему роду в Стадице наделы, которые считались наделами Пржемысла. На наделах были поселены «дедичи» с особой привилегией. Чешский король Карл IV в 1359 г. вновь подтвердил привилегию Стадицам. Она подтверждалась неоднократно последующими королями (Сигизмундом, Подебрадам и др.).
118
Об этом предании имеется обширная литература. Обзор ее см. у Новотного (V. Novotny. Указ. соч., стр. 253 и сл.). См. также F. Graus. Dejiny..., I, str. 279. В. Халоупецкий указал, что предание о Пржемысле в записи Козьмы имеет в основе своей более древние варианты, которые содержатся в «Житии св. Вацлава», автором которого был Кристиан (см. V. Chaloupecky. Premyslovska povest a Kristian. — «Cesky casopis historicky», XLIV, 1938, str. 327-338. См. его же. Prameny X stoleti. — «Svatovaclavsky sborni'k», II, 2. Praha, 1939, str. 175, 317 — 318, 386 — 389). Пз мнению его, предание о Пржемысле в обработке Козьмы носит антипржемысловский характер.
Ф. Вацек (F. Vacek. Ceske povesti) и В. Тилле (V. Тillе. Рremysl orac. — «Dejiny venkova», XV, str. 83), наоборот, считали, что повествование Козьмы призвано было прославить Пржемысла. З. Неедлы (Z. Nejedly. Указ. соч., стр. 5 и сл.) указывает на наличие исторического ядра в предании о Пржемысле для древнейшего периода истории Чехии. Предание о Пржемысле еще до записи Козьмой стало орудием усиления княжеской и королевской власти в Чехии. Первый чешский король Вратислав II (1061-1092) придал исторический характер преданию о Пржемысле: своего сына он назвал Барживоем, а в зале княжеского дворца в Вышеграде выставил для народного обозрения «лапти Пржемысла». Вслед за этим по распоряжению Зноемского князя Липольда (1112) была сделана роспись в 3ноемской часовне по мотивам предания о Пржемысле, а чешский князь Владислав II (1140-1173) своему сыну дал имя Пржемысл. Имя Пржемысл в XIII в. стало распространенным.
119
В речи Либуше имеется аналогия с Саллюстием, Федром и 1-й книгой Царств (VIII, 11-17). В новейшей литературе анализ речи Либуше дал Ф. Граус (F. Graus. Dejiny..., I, str. 284 — 286), подчеркнув важное значение ее для понимания положения княжеской власти у чехов. Козьма не заимствовал механически текст Библии: он ввел новую терминологию и отказался от теократической направленности речи библейского царя Самуила.