Немедля он повел их на место безобразного зрелища. Когда те, что творили жестокую расправу, увидели стремительно приближающихся вооруженных людей, они, подобно летучим мышам, скрылись в лесу. Прибывшие застали князя полумертвым, жестоко искусанным мухами; над голым телом его, подобно рою пчел, носилась туча мух. Люди развязали [князя] и, положив его на повозку, отправили в город Вышеград. А слуге князя, его достойному всякой хвалы другу Говоре, была оказана такая милость: повсюду на торгах через глашатая было объявлено, что как сам Говора, так и его потомки навечно зачисляются в ряды благородных и родовитых. Кроме того, ему было пожаловано звание ловчего, которое связано с владением двором Збечно[261]; с тех пор и до сего времени, потомки [Говоры] владеют этим двором.
35
В то время как все это происходило в Чехии, князь Mешко пришел с сильным отрядом поляков, вторгся в город Прагу; и в течение двух лет, а именно: с года от рождества Христова 1000 по год рождества Христова 1001 владел им[262]. Однако город Вышеград сохранил верность своему князю и остался бесстрашным и неприступным. Тогда же князь Мешко отправил послов к императору. Предлагая громадную сумму денег, [Мешко] просил его заключить, в оковы и посадить в тюрьму сына князя Болеслава - Ольдржиха, который в то время был в распоряжении императора. О, непреоборимая жажда золота! Куда девалось могущественное право Римской империи? Движимый желанием обладать золотом, прельщенный грудой золота, император послушался князя и стал тюремщиком, палачом, чужого золота царем. И нет ничего удивительного в том, что [император] послушался князя. Ведь и в наше время Вацек, что родился у сельской мельницы, привел в Чехию — о, позорное деяние! — как борзую на золотой цепи, могущественного короля Генриха III.[263]
Что велит раб из рабов, то исполнит господин из господ: король бросил в тюрьму Борживоя, князя поистине справедливого, связав его по рукам и ногам, как будто он был человеком враждебным и лживым. Но обо всем этом в своем месте будет сказано подробнее[264].
36
В лето от рождества Христова 1002[265]. В то время, когда Христос обратил уже свое внимание на чехов и св. Вацлав стал оказывать им помощь, князь Ольдржих вернулся на родину. Нам неизвестно, бежал ли он тайно, или был освобожден по приказу императора. Ольдржих вступил в сильно укрепленный град Држевице[266] и оттуда послал преданного себе воина в Прагу, велев ему по прибытии туда внезапно среди ночи затрубить в рог и тем устрашить беспечного врага. Верный слуга немедленно исполнил приказание: поднявшись ночью на возвышенное место среди града, которое называется Жижи[267], он протрубил и громким голосом неоднократно прокричал:
«Поляки бегут в постыдном смятенье; нападайте же, чехи, бросайтесь в сраженье». При этих словах ужас и страх охватили поляков. Произошло это по божьему провидению и при посредничестве св. Вацлава. [Поляки] бросились бежать: одни, забыв обо всем, в том числе и об оружии, голыми вскакивали на неоседланных коней и обращались в бегство; другие, прямо с постели, устремлялись наутек без панталон. Некоторые при бегстве попадали с моста, так как враги намеренно его сломали; некоторые, убегавшие по крутой дороге, как в народе говорится, через хвост города, были задавлены в узких воротах из - за тесноты. Сам князь Мешко едва выбрался с немногими людьми. Все происходило так, как это бывает, когда люди бегут от страха: они вздрагивают при первом шелесте, и трепет увеличивает их страх. И хотя никто их не преследовал, им казалось, что сами скалы и стены кричат позади них и следуют по пятам бегущих. На следующее утро князь Ольдржих вступил в город Прагу и, поддавшись коварным внушениям внутренних недругов, о которых мы говорили выше[268], на третий день ослепил своего брата Яромира[269]. У князя Ольдржиха не было потомства от законного брака, так как жена его была бесплодна, но он имел прекрасного сына от одной женщины, по имени Вожена из рода Кржесины, которого он назвал Бржетиславом[270]. Возвращаясь однажды с охоты через одну деревню, [Ольдржих] увидел у колодца женщину, стиравшую белье. Окинув ее взглядом с головы до ног, Ольдржих почувствовал в груди сильный любовный жар. Женщина эта отличалась своей осанкой, была яснее снега, нежнее лебедя, белее старой слоновой кости, прекраснее сапфира. Князь тотчас послал за нею и взял ее в жены. Но старый брак он не расторг, ибо в те времена, если кто желал, мог иметь и двух и трех жен; для мужчины не было грешно увести жену другого, а для женщины не было грешно выйти замуж за чужого мужа. Если мужчина удовлетворялся одной супругой, а женщина одним мужем, что теперь считается целомудренным, тогда считалось позорным: люди жили как глупые животные, пребывая в общем браке.
262
Изгнание польского князя Болеслава Храброго из Праги произошло в действительности в конце лета 1004 г.
263
См. К, I, Предисловие (2) и примеч. 18 к нему. Речь идет о Генрихе V, немецком короле (он же германский император Генрих IV).
265
Указанное Козьмой событие относилось не к 1002, а к 1004 г. Согласно Титмару Мерзебургскому (Thietmari chronicon..., Lib. VI, S. 11-12), Прагу взял Яромир, а не Ольдржих.
266
Држевице — древний чешский град у Козоед в Лоунской области. См. R. Turek. Die fruеhmittelalterlichen..., S. 46.
267
Об истории места под названием Жижи существуют различные гипотезы. См. V. Novotny. Указ. соч., стр. 612, прим. 1.
269
Об этом событии говорит Титмар Мерэебургский (Thietmari chronicon..., Lib. VI, S. 12).