и, минуя толпу стоящих вокруг людей, вознесся на небо. Это произошло 10 января.
Сколь благоразумным и проницательным был князь Бржетислав в божественных законах и в делах человеческих, сколь щедрым был он в раздаче милостыни, сколь благочестивым покровителем церквей и вдов, описать не хватило бы и красноречья Цицерона[344]. Оно иссякло бы прежде, чем была бы описана каждая из заслуг Бржетислава в отдельности.
14
После смерти Бржетислава все чехи, как великие, так и малые, с общего согласия, единодушно избрали под пенье сладостной песни «Kyrie eleison» своим князем первородного сына его — Спитигнева[345]. Это был муж весьма красивый, с волосами чернее смолы, с длинной бородой и веселым лицом, со щеками белее снега и легким румянцем на них. Что добавить еще?
В первый же день после своего восшествия на престол Спитигнев совершил удивительное и великое дело. памятное на века. А именно, он приказал, чтобы сколько бы ни нашлось людей немецкого происхождения — все, будь то богатые, бедные или странники, были высланы в течение трех дней из Чехии[347], Спитигнев не разрешил остаться даже своей матери — Юдифи, дочери Оттона[348], о которой мы упоминали выше[349]. Он изгнал также и аббатису [монастыря] св. Юрия, дочь Бруно, которая оскорбила его в свое время резкими словами[350]. Как-то его отец, Бржетислав, перестраивал стены вокруг всего города Праги, и Спитигнев, который владел в то время Жатецкой областью, пожалованной ему отцом, возводил со своими людьми стену вокруг монастыря св. Юрия. И получилось так, что стену никак нельзя было правильно провести, не разрушив стоявшую там печь аббатисы. Печь обвязали уже веревкой. Когда некоторые заколебались, следует ли [разрушать ее], к ним подошел сын князя, [Спитигнев], и, как бы делая из этого посмешище, с громким смехом приказал сбросить тотчас же печь в речку Брусницу. При этом он сказал: «Не отведать сегодня госпоже аббатисе горячих пирогов». Услышав это, разгневанная аббатиса вышла из монастыря и, чувствуя себя сильно задетой словами княжеского сына, обратилась к. нему с такими язвительными словами, приведя его ими в замешательство:
Когда же он был возведен на престол, то, прежде чем-войти в церковь св. Юрия, он обратился к аббатисе с такими словами: «Мне кажется, что теперь, когда аббатиса изгоняется вон из нашей страны, священникам более приличествует распевать песнопения и звонить в колокола, чем это было тогда, когда ломали ее печь. И вот смелый, славный оружием муж торжествует победу и чело его венчает лавровый венок уже не по случаю завоевания башен и городов, а по случаю изгнания тебя, аббатисы, владелицы этой печи». И, согласно приказу, аббатису быстро усадили на воз и в более короткое время, чем то, которое потребовалось, чтобы рассказать об этом, вывезли за пределы Чехии.
346
Характеристика Спитигнева, наиболее подробная из всех, даваемых в «Хронике» Козьмы. Несомненно, что хронист основывался на своих личных наблюдениях, поскольку как духовное лицо был близок к нему, и лишь облекал свои характеристики в форму, заимствованную из произведений античных авторов и Библии. См. A. Kolar. Указ. соч., стр. 53.
347
Этому выступлению против немцев в Чехии было уделено большое внимание в литературе, а сам факт нашел различное толкование. См. F. Palackу. Указ. соч., стр. 158, 162 и сл.
350
Различные мнения по поводу происхождения этой аббатисы см. в кн.: В. Bretholz. Указ. соч., стр. 104, прим. 2.