24
Тогда Смил, сын Вожена, правитель города Жатец, вместе с Койатой взял за руки Конрада, Оттона и Яромира и сказал: «Пойдемте, посмотрим, что сильнее: хитрость и притворство одного человека или справедливость и удивительное терпение трех братьев, которых объединяет одинаковый возраст, единая воля, единое могущество и которых поддерживает большинство воинов». В лагере началось сильное волнение среди народа. «К оружию! К оружию!» — стали кричать некоторые. Опрометчивое избрание нового епископа было всем ненавистно. Вследствие этого большая часть войска перешла к трем братьям и расположилась лагерем у града Опочно[374]. Так как другая часть воинов ушла в лес еще до этого, то князь, видя, что он как бы покинут и не защищен от наступления братьев, стремительно бежал, опасаясь, что братья прежде него захватят Прагу и город Вышеград. Однако с пути своего он отправил к братьям посла, через которого заявил им: «То, что произошло, я сделал не благодаря красноречию Койаты, сына Вшебора, и не благодаря Смилу, сыну Божена, у которого на языке мед, а на сердце яд. На все это я пошел по их же дурным и коварным советам. Уж я их ..если буду жив! Но сдержусь, памятуя об отцовском завещании, о клятве, данной ему, я сделаю то, чего от меня требуют справедливость и любовь к братьям. Только следуйте за мной к городу Праге». [Братья], подойдя [ближе], раскинули лагерь на лугу у деревни Гостиварж[375] и послали посла узнать у князя, не хочет ли он подтвердить свои слова делом. Он принял их миролюбиво, возвел в епископы своего брата Яромира и после того, как они обменялись друг с другом клятвами, отпустил Конрада и Отгона с миром в Моравию. Несмотря на то, что Смил и Койата выступили в деле между князьями правильно и справедливо, князь наверняка покарал бы их, как врагов государства, без всякого разбирательства дела, если бы они ночью не спаслись бегством. Это избрание [епископа] произошло в лето от рождества Христова 1068, когда солнце вступило в 25 часть созвездия Близнецов.
25
Князь Вратислав[376] без промедления послал к императору Генриху[377] графов Севера, Алексея, Маркварда Немца, а также своего брата Яромира, которого уже избрали [епископом]. Прибыв в город Майнц[378] накануне праздника св. Иоанна Крестителя, посланные застали императора за обсуждением имперских дел с епископом и князьями и, представив избранного [епископа], обратились от имени князя и всего народа с просьбой, чтобы император соблаговолил подтвердить это избрание своей властью. Удовлетворяя их просьбу, император 30 июня, в понедельник, вручил [новому епископу] перстень и пастырский посох; в ближайшее воскресенье, 6 июля, майнцский архиепископ посвятил Яромира в епископы, дав ему новое имя — Гебхард.
В тот же день [посланные] переправились [обратно] через Рейн. [И тут], когда один из рыцарей Яромира, Вильгельм, сидел после обеда на берегу [Рейна], опустив ноги в реку, к нему сзади незаметно подошел новый епископ. Не зная, что в этом месте река глубокая, он толкнул [рыцаря] в волны Рейна, сказав: «Ну-ка, дай я тебя, Вильгельм, окрещу еще раз». Оказавшийся в воде рыцарь надолго погрузился в нее, затем вынырнул и, крутя головой и захлебываясь, крикнул: «Если ты, епископ, крестишь таким образом, то это большое сумасбродство». И если бы [рыцарь] не умел плавать, то в один и тот же день епископ Гебхард и получил бы и потерял бы епископство.
26
Прибыв в Прагу, Яромир, согласно обычаю, в тот же день занял епископскую кафедру; чин настоятеля этой церкви он пожаловал своему капеллану Марку[379], который вел свою родословную от знатных предков и по происхождению был немец; умом он превосходил всех, кто имелся тогда в Чешской земле, ибо он был большим знатоком в области свободных искусств, блестящим толкователем священного писания, великолепным наставником в христианской вере и церковных законах и мог считаться и действительно был учителем многих магистров. Это он своими знаниями наставил и установил порядок во всем, что относится к церкви и благочестию, к монашескому устройству и церковному достоинству. Ибо раньше люди, [занимавшиеся церковными делами], не были монахами и канониками были лишь по названию. Невежественные, необразованные, они отправляли церковную службу в светской одежде, а жизнь вели подобно безрассудным людям или животным. Марк, муж благоразумный, стал наставлять их своими проповедями и своим личным примером. Подобно тому, как собирают цветы на лугу, он отобрал из большого их числа лучших. С божьей помощью [Марк] создал общину из 25 братьев, снабдил их церковной одеждой, какую носят согласно уставу[380], давал им одинаковую пищу и питье. Нередко, однако, случалось, что вследствие небрежности слуг или какой-либо оплошности наставников снабжение братьев пищей прерывалось, и поэтому часто братья досаждали [Марку] своими жалобами. Желая угодить им во всем, Марк оставил себе из их десятины четвертую часть, а остальные три четверти разделил между братьями таким образом, что каждый брат ежегодно получал 30 мер пшеницы и столько же овса; кроме того, каждую неделю, без всякого перерыва, 4 динария на мясо. О делах [Марка], угодных богу, можно было бы сказать и больше из того, что достойно повествования, но я предпочитаю лучше умолчать обо всем, чем из многого сказать лишь немногое. Этот, блаженной памяти, настоятель стоял во главе своего прихода 30 лет. 14 ноября Марк
380
Очевидно, имеются в виду решения Аахенского собора 818 г. об общинной жизни каноников. См. В. Bretholz. Указ. соч., стр. 119, прим. 1.