В буржуазной чешской историографии XX в. можно указать труд В. Новотного[38] «Чешскую историю», в котором автор, подведя итог изучению «Хроники» и давая обширную библиографию по всем вопросам, связанным с «Хроникой» и с деятельностью ее автора, постарался увязать материал ее с основными моментами развития Чехии в раннем средневековье. Труд В. Новотного написан, однако, с позиций буржуазной позитивистской историографии начала XX в.
В обширной литературе конца XIX — начала XX в., посвященной «Хронике», явно обозначилась нигилистическая тенденция. Выразителями ее стали преимущественно носители идей немецкого шовинизма, предтечи позднейшей немецкой историографии, ставшей на службу прусскому милитаризму и германскому фашизму в XX в. Такие историки, как. А. Дюмлер и В. Ватенбах[39], считали «Хронику» не вполне достоверным источником. Дальше всех в нигилизме по этому вопросу пошел немецкий историк И. Лозерт[40]. Откровенно тенденциозный подход И. Лозерта к «Хронике», являющийся выражением общего агрессивного тона немецкой шовинистической историографии, преследовал цель свести на нет историческое значение важнейшего источника чешской национальной истории. Из немецких историков в полемику со взглядами И. Лозерта и его последователей вступил Б. Бретгольц[41], пришедший к выводу, что заимствования Козьмы Пражского не дают основания для обвинения его в фальсификации истории своей страны и в сознательном плагиате, а являются лишь формой проявления большой эрудиции автора, который следовал широко распространенным в то время традиционным приемам и обычаям хронистов.
«Хроника» Козьмы как основной, а по многим вопросам единственный источник по истории ранпефеодальной Чехии привлек внимание ведущих историков-марксистов современной Чехословакии — Ф. Грауса и 3. Неедлы[42].
В последнее время «Хроника» Козьмы Пражского является предметом исследования чешских (Д. Тржештик) и польских (Б. Кшеменьская, М. Войцеховская) ученых[43].
Русская дореволюционная и советская историография также уделила внимание «Хронике». Первое место в ней. принадлежит монографическому исследованию В. Регеля[44],. сохраняющему свое значение до сих пор.
В советской славистике интерес к «Хронике» особенно вызвали лекционные курсы и семинарские занятия академиков 3. Р. Неедлы и В. И. Пичеты в Московском университете в 1940 — 1945 гг.
Одному из важных вопросов, связанных с изучением «Хроники», посвятил исследование В. Д. Королюк[45].
Оригинал «Хроники» не сохранился. До сих пор было известно 15 рукописных списков ее.
Будишинский список (Бретгольц А1), XII в., хранящийся в библиотеке Национального музея г. Праги (sign. VII. F69), — древнейший список «Хроники». Он сделан на пергаменте XII в., на 73 листах. Список не сохранился полностью: в нем отсутствует первая страница (где были посвящения автора) и еще в общей сложности двенадцать страниц (из второй и третьей книг). Список написан минускулом, красиво, красными чернилами и содержит глоссы, которые вошли во все остальные списки.
Лейпцигский список (Бретгольц А2а), XII в., хранившимся в библиотеке Лейпцигского университета, был наряду с Будишинским наиболее ранним: он погиб во время второй мировой войны.
Страсбургский список (Бретгольц А4), XIII в., хранился в Городской библиотеке г. Страсбурга, но в 1870 г. сгорел. Однако текст этого списка сохранился в первом издании "Хроники" Фреера (1602 г.)
Дрезденский список (Бретгольц АЗа), XIII в., хранился Публичной библиотеке г. Дрездена и погиб во время второй мировой войны.
Венский список (Бретгольц АЗв), XIII в., хранящийся в Национальной библиотеке г. Вены (sign. 508), почти дословно совпадает с Дрезденским списком, однако текст его в отдельных местах испорчен.
Стокгольмский список (Бретгольц В), XIII в., хранящийся в Королевской библиотеке г. Стокгольма, был сделан для Подлажицкого монастыря; он имеет большие размеры (88 см ширины и 48 см высоты), почему получил название «книжного великана» («gigas librorum»). В 1594 г. этот список был передан на хранение » Пражский град, а в 1648 г. был захвачен шведами и увезен в Стокгольм.
Капитульный список (Бретгольц С1а), XIV в., хранящийся в библиотеке Пражского капитула (sign. G5), был сделан по инициативе пражского епископа Яна IV из Дражиц.
Брненский список (Бретгольц А1а), XV в., хранящийся в Городском архиве г. Брно (sign. А101), сделан в бенедиктинском монастыре г. Тржебич (Моравия).
Мюнхенский список (Бретгольц А4а), XV в., хранящийся в Государственной библиотеке г. Мюнхена (sign. 11029), в основном совпадает со Страсбургским списком.
39
См. A. Duemmlеr. Bohemiae condicione Carolis imperantibus. Lipsiae, 1854; W.Wattenbaсh. Указ. соч.
42
См. F. Graus. Dejiny venkovskeho lidu. D. I. Praha, 1953, str. 53-56, 227-289; Ф. Граус. К вопросу о происхождении княжеской власти. — «Вопросы истории». М., 1959, № 4, стр. 138-155; Z. Nejedlу. Указ. соч., стр. 7-9.
43
См. D. Trestik. Указ. соч.; В. Krzemienska. W sprawie chronologii wyprawy Brzetystawa I na Polske. — «Zeszyty naukowe Uniwersytetu Lodzkiego». Nauki humanistyczno — spoleczne, seria I, zesz. 12, Lodz, 1959, str. 23-37; ее же. Polska i Polacy w opinii czeskiego Kronikarza Kosmasa. Там жe, zesz. 15, Lodz, 1960, str. 75-95; ее же. Kronika Kosmasa jako zrodto do dziejow wojskowosci. — «Studia i materialy do historii wojskowosci». T. VI-VII. Warszawa, 1960, str. 57-99; В. Krzemienska, D. Trestik. O dokumencie praskim z roku 1086. — «Studia zrodtoznawcze». T. V., 1960; str. 79-88; М. Wоjсiechоwska. Kosmas z Pragi a benedyktyni. — «Opuscula Casimiro Tymieniecki septuagenario dedicata». Poznan, 1959, str. 345-354.
45
см. В. Королюк. Грамота 1086 г. в хронике Козьмы Пражского. -"Краткие сообщения Института славяноведения АН СССР». М. 1960, № 29.