Неизвестно, то ли он [это сделал] сам собственной рукой, то ли напоровшись на меч, выпавший из ножен, только он так распорол себе живот, что все внутренности вывалились наружу. В деревне тем временем началась тревога, одни повскакивали на лошадей, другие бегали с оружием туда и сюда, в поисках того, кто совершил столь ужасное преступление. Вскоре один человек нашел беглеца и, хотя тот был уже смертельно ранен, он мечом отсек ему голову, сказав:
Тем временем князь, оказавшийся в таком горе и печали, в течение всей ночи и последующего дня не переставал и в душе и на словах восхвалять бога, то со слезами совершая покаяние, то исповедуясь в грехах епископу Герману и другим епископам. Он приказал, чтобы епископ раздал по монастырям всю дань, которую в то время принесли из Польши, и все, что найдут в казне. Отдав все распоряжения, какие следовало сделать ради спасения души, [князь] сказал:
«Сыну моему отдайте мой рог и мое копье. Остальное я дать ему не могу, так как оно находится во власти бога». И на следующую ночь, 11 января, как только пропели петухи, окруженный священниками, [князь] как добрый подвижник господень преодолел одно естество человеческое, перейдя в другое его первоначало. И мы верим, что [князь], без сомнения, или уже обрел, или еще обретает небесный рай. Один из священников, следуя за дрогами до могилы князя, плача, повторял: «Душа Бржетислава, Saboath Adonay[484], пусть живет, не зная смерти[485], Бржетислав yskiros»[486]. Удивительно, но своим плачем он побуждал духовенство и народ к плачу, и тот, кто плакал, хотел плакать еще больше. С великой скорбью князя похоронили на кладбище церкви св. Вацлава, снаружи перед воротами, слева, как он сам распорядился. Сестра князя, Людмила, преданная служительница бога, повелела соорудить здесь часовню с арочными сводами в честь святого апостола Фомы и распорядилась, чтобы в ней ежедневно служили обедню за умерших. Так как в народе тотчас же стала распространяться молва, что князь убит по навету Божея и Мутины[487], которых князь в свое время изгнал из своей страны, то некоторые, как это бывает, стали сомневаться, кто более виновен: тот ли, кто подает совет, или тот, кто соглашается это сделать. В действительности виновниками являются оба, но больше виновен тот, кто толкает на убийство, ибо он и сам преступник и другого толкает на преступление. Поэтому Бржетислава убили вы, подавшие совет убить.
Тогда епископ и комиты поспешно отправили посла в Моравию к Борживою, чтобы он как можно скорее принял княжение над всей Чехией, которое в свое время даровал ему император. [Борживой] отправился поспешно и прибыл в самый день рождества. При всеобщем ликовании он был возведен на престол. Тогда исчезли совершенно следы Циллении[488], которые едва заметные оставались в Чехии, так как она, возненавидев страну, устремилась на небо. Ибо у чехов был такой порядок, что престол на княжестве должен всегда занимать тот среди князей, кто старше по возрасту[489].
14
В лето от рождества Христова 1101. После того как из Моравии были изгнаны сторожевые отряды, которые оставил там для охраны при своем отходе Борживой, сыновья Конрада, Ольдржих и Литольд, вновь заняли свои города. Из Польши также возвратились Божей и Мутина. Князь Борживой вернул им свою милость. Он сделал это не по велению сердца, но по необходимости, как требовало того время. Они вновь получили свои города, которыми владели раньше: Божей — Жатец, а Мутина — Литомержице,
15
В том же году Ольдржих прибыл к императору в город Регенсбург и обратился к нему с просьбой вернуть ему чешское княжение, которое незаконно отнял у него младший брат Борживой[490]; при этом Ольдржих [давал] императору большие обещания. Император, приняв от него деньги, дал ему знаки княжеского достоинства и знамя, оставив, однако, на усмотрение чехов его избрание в князья. Тогда Ольдржих отправил [в Чехию] в качестве посла весьма красноречивого человека Неушу, сына Добржемила. [Ольдржих] обвинял своего брата Борживоя и бранил комитов, угрожая им; он говорил, что является старшим по возрасту, и, следуя действующему обычаю страны, требовал княжеского престола, незаконно отнятого у него младшим братом. Хотя он и был прав, однако напрасно хвататься за хвост, когда упустил рога. Так и Ольдржих слишком поздно начал думать об изгнании своего брата Борживоя, укрепившегося уже на престоле. Когда же Ольдржих из донесения своего посла узнал, что его брат престола не уступает и что комиты нс согласны с его мнением, то просьбами он смог добиться лишь того, что получил от императора разрешение напасть на страну, которая должна была стать его страной; вскоре в союз с ним вступили люди, предприимчивые в военных делах: комит Сигард из града Салы, его брат — фризенский епископ Ольдржих, а также Фридрих, свояк по сестре. [Князь Ольдржих] стал подстрекать их к войне, обещая им горы золота и уверяя, что на его стороне все старшие люди Чехии. Кроме этого, он призвал себе на помощь, откуда мог, много немцев, которые по своей глупости полагали, что в Чехии на улицах разложены и рассыпаны груды золота и серебра. Когда все они собрались вместе, Ольдржих вместе со своим братом Литольдом в августе месяце вступил в Чехию. Но предзнаменования были плохими. Ибо Борживой, собрав войско, вышел им навстречу и, разбив лагерь на двух холмах у града Малина[491], приготовился вступить с ними в сражение на следующий день. Немцы же разбили лагерь недалеко от другого берега речки Визплише[492]. Таким образом, оба поиска могли видеть одно другое. Когда [воины Ольдржиха] увидели, что все чехи заодно с князем Борживоем, они сказали ему: «Где же те, старшие люди Чехии, о которых ты говорил, что они твои единомышленники? Ты, наверно, вообразил это в своей голове, обманул нас и поставил нас перед большой опасностью». Они хотели вернуться, но не могли, так как той же дорогой, вслед за ними, шел Святополк со своим братом Оттоном, ведя с собой на помощь Борживою два отряда воинов. Что им было делать? Оказавшись а затруднительном положении, теснимые со всех сторон, они бросились под покровом ночи в постыдное бегство по весьма узкой тропинке, ведущей через лес в Габр[493]. Фризенский епископ оставил свою капеллу, а войско из-за трудностей пути побросало все вещи и вместе с ними всю поклажу. С наступлением утра подошли чехи и растащили добычу, оставленную врагом. В то время Борживой и Святополк находились в согласии и были единодушны; из-за чего возникло между ними несогласие, я скажу немного, возвращаясь к прошлым делам.
485
В подлиннике: «thanatan» — латинское написание греческого слова «ο ϑανατος», означающего «смерть».
487
Подстрекателями убийства были представители рода Вршовцев, которым князь вынужден был вскоре вернуть свою милость и имущество. См. К, III, 14.
493
Габр — поселение на юго-восток от Кутной Горы. Габрская дорога шла из Кёльна через Часлав, Габр, немецкий Брод до г. Иглавы.