Борживой был похоронен 14 марта, в високосный год, в главном городе, Праге, в епископской церкви святых мучеников Вита, Вацлава и Войтеха, в приделе епископа и проповедника св. Мартина.
55
В том же году, во время поста, 24 марта, епископ Мейнард случайно обнаружил в сакристии останки Подивена и предал их земле в часовне, под башней, между алтарем епископа, святого проповедника Николая и могилой епископа Гебхарда. Подивен был слугой и неразлучным спутником в труде и страданиях святого мученика Вацлава, о деяниях которого для тех, кто желает об этом знать, рассказано достаточно в житии этого святого. B свое время Север, шестой епископ этой кафедры, расширяя часовню, выкопал останки названного слуги возле могилы святого покровителя, так как иначе нельзя было построить стену. Он положил их в саркофаг, а его поместил в коморе, где хранились принесенные в храм дары 6 апреля, в день пасхи, император Генрих IV[582] отправил послание ко всем князьям и епископам своего государства и предписал им, отложив все свои дела, собраться 4 мая при дворе императора в городе Бамберге.
56
Между тем брат нашего князя, Собеслав, покинув Польшу, направился со всеми своими людьми к саксонскому герцогу Лотарю, надеясь получить совет и помощь от столь выдающегося человека. Собеслав был принят с почетом и гостеприимно. Как он и надеялся, просьба его была удовлетворена; герцог Лотарь, узнав, что чешский князь находится при императорском дворе, отправил к императору посла вместе со своим гостем и передал через него: «Носителю королевской власти и имперского достоинства положено милостиво приходить на помощь тем, кто терпит обиды, а также сурово и справедливо, как полагается королю, выступать против тех, кто эти обиды причиняет. Если ты поступишь справедливо по отношению к Собеславу, этому невинному человеку, претерпевшему обиду, и примиришь его с братом, то мы и все народы получим в этом пример твоей такой милости и доказательство королевской строгости». Император сильно разгневался; окинув взором все собрание, он сказал:
«Достаточно наставлений преподал нам этот маркграф; сам наносит нам обиды и сам же требует, чтобы мы за обиды мстили. Ибо если мне положено, как он заявил, отплатить за чужую обиду, то почему же я не вправе прежде всего отомстить за обиду, причиненную мне? Разве может существовать для меня большее оскорбление, чем то, что он не явился на наше собрание, хотя был на него приглашен? Так пусть же каждый, кто ревностно стоит за справедливость и кого гложет это оскорбление, принесет мне на святых останках присягу в верности и в том, что поднимет свое оружие и после праздника святого апостола Якова последует за мной в Саксонию». Все князья согласились [со словами императора], одобрили их и присягнули в том, что по его повелению пойдут войной против саксов. В эти дни умер зять короля Вратислава, Вигберт, о котором мы достаточно уже выше говорили. Собеслав, видя, что судьба в большей степени покровительствует его брату, что последнему помогают и королевские деньги, отправился к сыну Вигберта, чтобы утешить своего племянника по случаю смерти его отца. Оттуда он отправил к польскому князю комита Стефана, через которого осуществлял все свои намерения. Когда Стефан проходил лес между Саксонией и Польшей, он попал в руки вооруженных разбойников. Стоя поодаль, те сказали: «Мы пощадим вас, сжалимся над вами и даруем вам жизнь, ступайте с миром по своему пути. Лошадей же и все, что несете с собой, оставьте нам; ведь вас немного и вы не можете ни сказать сопротивления многим, ни убежать». Не испугавшись, Стефан ответил: «Дайте нам немного времени подумать». Когда они уступили [его просьбе], он сказал, обращаясь [к воинам]: «О, братья, о, друзья по последнему уже несчастью! Не бойтесь внезапной смерти! Кто преломит с нами свой хлеб, если мы обратимся в позорное бегство? Или кто нам доставит необходимое для жизни, если жизнь эта будет продлена постыдным образом? И мы ведь не знаем, предоставят ли нам то, что необходимо, эти варвары. Увы, бесполезно и поздно будет тогда сожалеть, что мы не пали как мужи, когда нас подвергнут различным истязаниям, одним отрежут носы, другим выколют глаза, а затем отдадут нас на суд и пересуды всех народов». [На что люди] ответили единодушно: «Умрем, умрем, но позаботимся о том, чтобы умереть отомщенными».