— Скарлетт.
Его рот кривится.
— Трезвая Скарлетт.
— О, так ты теперь считаешь себя умным, потому что умеешь аллитерировать? — Я поднимаю свой красный пластиковый стаканчик, не потрудившись сдержать едкий комментарий на языке. — Есть другой набор навыков?
Я бы хотела, чтобы мой голос не звучал так оборонительно, но эти парни пробуждают во мне самое худшее.
— Ты не знаешь, что делать с другими моими навыками.
Дерек хихикает, довольный своей инсинуацией, думает, что он умный. Тесса, должно быть, согласна, потому что эта банальщина бросает ее в приступ хихиканья.
Отвратительно, Тесса. Просто... нет. У тебя плохой вкус на мужчин!
Честно говоря, что с этими ребятами?
Кучка придурковатых качков собирается в одном маленьком пространстве. В комнате не хватает кислорода, должно быть, поэтому они ведут себя, как придурки.
Я ухмыляюсь своей собственной шутке, но все еще не могу понять, почему Тесса и Кэм находят этих идиотов такими чертовски очаровательными, особенно с тем, насколько они грубы. Грубые и неоригинальные. У Бена и Дерека есть хоть капля здравого смысла? По холодному блеску в глазах Дерека я могу сказать, что он колоссальный мудак и сдерживается ради моей подруги.
Никогда еще я не встречала таких больших придурков.
Вздыхаю в свою чашку с водой. Какой позор. Бог растратил весь этот талант и эти невероятные тела на этих двух уродов. Удивительные тела, средние личности.
Какие придурки.
Лицо Дерека из хмурого превращается в мегаваттную улыбку, когда появляется его приятель Бен.
— Выше голову, членоблокатор, кавалерия прибыла.
Кавалерия? Членоблокатор?
Я оглядываюсь.
Он со мной разговаривает?
Должно быть, он пьян.
Сзади я чувствую, как большая рука мягко сжимает мое плечо, обжигающая тяжесть тяжелой ладони и растопыренных пальцев разогревает верхнюю часть моего торса. Удивленная тем, что кто-то прикасается ко мне сзади, я поворачиваю голову, взгляд останавливается на большой загорелой руке с квадратными пальцами, лежащей на моем плече.
Короткие ногти. Грубые подушечки.
Мужественные.
Мой взгляд поднимается вверх, следуя за рукой к телу. Двигается вверх, по мускулистому голому предплечью. Поднимается к набору широких плеч. Встречает тревожную пару любопытных зеленых глаз, сильный прямой нос.
Полные губы.
Щетина.
Человек, привязанный к массивной лапе, такой же большой, как и другие, не так красив, как некоторые спортсмены, но все равно красив. Добавить к этому тот факт, что он единственный человек здесь, не одетый в нелепый костюм Хэллоуина?
Основной пункт.
Внушительный и напряженный, его взгляд падает вниз, когда его пальцы слегка сжимают мое плечо, перенося мое внимание на его лицо. Его глаза бледно-зеленые, с морщинками в уголках, как будто он легко улыбается, когда не сердится на людей. Мягкие, как подушка, губы сжаты в нечитаемую, несчастную линию, он раздражен, но не так, как его друзья. Я сразу могу сказать, что он дружелюбнее, но сейчас определенно настроен серьезно.
Вот дерьмо, он напряжен.
Интересно, в чем его проблема, и почему он держит мое плечо в тисках. Что это с этими чертовыми бейсболистами? Почему они такие раздражительные? Кто-то помочился на их трофеи за третье место?
Мои глаза расширяются, когда он наклоняет свой торс, чтобы приблизиться, теплое дыхание касается моего уха. Наклоняется, широкая грудь задевает мою спину, а этот изысканный пухлый рот медленно говорит прямо в мой мозжечок. Эхо прокатывается по моему позвоночнику.
— Не могла бы ты последовать за мной на секунду? Мне нужно с тобой поговорить.
Я дрожу.
Вдыхаю — конечно, вдыхаю, — потому что парень пользовался одеколоном, и он хорошо пахнет, и я не могу остановиться.
Это то, что я делаю.
— Где ты хочешь поговорить?
Мой взгляд падает на входную дверь, на лестницу, ведущую на второй этаж. На кухню, где я стащила воду из холодильника и бутылку из сумки. К застекленному крыльцу на заднем дворе.
Кэмерон наблюдает за этим обменом быстрыми взглядами, широко раскрытыми, как и мои, глазами и подергивающимися губами. Она практически пускает слюни, облизывая губы.
— Вон там, у входной двери? Это займет не больше нескольких секунд. Рядом с динамиками слишком громко, чтобы сказать то, что я должен сказать.
Какого черта ему нужно?
И почему он так чертовски красив?
Я пялюсь на ярко выраженную дугу, изгибающую верхнюю губу.
Боже, его голос. Он глубокий и ясный. Даже с накатывающим басом на заднем плане, я могу слышать каждый слог, тембр посылает дополнительную дрожь возбуждения по моей спине.
— Просто, чтобы ты знал, я свободно владею карате.
— Свободно владеешь карате, — невозмутимо отвечает он, зная, что я полна дерьма. — Ты серьезно?
Для верности я рассекаю воздух руками.
— Да, так что будь краток.
Предупреждающие колокольчики звенят в моей голове, продираясь ко мне, но я иду следом, любопытство и влечение берут вверх надо мной. Что может быть нужно этому парню?
Боже, какого идиота так легко убедить красивым лицом и сексуальным голосом? Меня — вот какого идиота!
Меня. Можно убедить.
Я хочу увидеть, чего хочет этот милый парень, и что выйдет из его красивого, идеального рта. Что плохого в том, чтобы последовать за ним в угол комнаты? Я имею в виду, в угол этой комнаты. Мы не выйдем на улицу, и он не отведет меня в одну из спален. Он не может ничего предпринять в комнате, полной людей. К тому же, в прошлом семестре я занималась самообороной, так что знаю, куда ударить коленом человека, чтобы сбить его с ног: прямо по яйцам.
Ухмыляясь, оглядываюсь через плечо на Дерека, на Бена. Закатываю глаза на них обоих.
— Я выслушаю тебя, но без шуточек, иначе закричу.
— Шуточек? — В его тоне сквозит скука.
— Да. Ну, знаешь, нападение.
— Господи, я не собираюсь нападать на тебя. Не могла бы ты понизить голос? — Он оглядывается вокруг, чтобы убедиться, что нас никто не слышит, оценивая расстояние между толпой и нами. — Держись поближе, ладно?
Да, да, что угодно.
Я киваю, бросая последний косой взгляд на Тессу и Кэм, прежде чем последовать за незнакомцем. Они с энтузиазмом кивают, подбадривая меня. Пялятся на него. Хихикают.
Парень, за которым я следую, большой. Больше, чем другие, его присутствие раздвигает толпу, как Моисей Красное море, когда мы пробираемся, студенты испаряются, чтобы он мог пройти.
Кто, черт возьми, этот парень?
Я следую за ним, пристально глядя на его широкую спину. Его мышцы безошибочно обозначены под футболкой, напрягаясь с каждым шагом, каждым плавным движением, вены на шее заметно напрягаются.
У него густые каштановые волосы, выцветшие от солнца на макушке, недавно подстриженные, линии четкие. Короткие по бокам, чуть длиннее сверху, я легко могу представить, как в эту копну волос девушка запускает свои пальцы.
Он снова оглядывается на меня, когда подходит к входной двери, дергает за ручку, толкает ширму на крыльцо.
Я быстро подхожу.
— Ты сказал, что это займет всего несколько секунд — зачем нам выходить на улицу?
— Здесь очень шумно, — кричит он, чтобы проиллюстрировать свою точку зрения, указывая на свой рот, как будто я могу читать по губам.
Я колеблюсь.
Ставлю ногу на порог, прежде чем шагнуть наружу, прохладный воздух ударяет меня, словно желанная сила. Я вдыхаю его и выдыхаю со вздохом облегчения. Боже, это так хорошо.
— Итак… мы на улице. — Я достаю куртку из сумки и просовываю в нее обе руки, застегивая молнию спереди с удовлетворительным жужжанием. — И разве это не удивительно? Я там умирала.
Он изучает меня под фонарями крыльца, молча скрестив руки на груди, сжимая в огромной руке пиво.
Без пиджака, с короткими рукавами и хмурым взглядом.
Я приподнимаю бровь в ожидании.
Он продолжает молча смотреть на меня.
Этот парень высокий — симпатичный и высокий, — ноги слегка раздвинуты, громоздкие руки скрещены в оборонительной позе. То, что я представляю себе сильным игроком в бейсбол, только без униформы и перчаток.
Я больше не могу этого выносить.
— Что случилось? Ты увидел меня с другого конца комнаты и решил, что я неотразима? Тебе просто нужно было поговорить со мной? — Ха-ха. — Только не говори мне, что ты не мог устоять перед пушистым коричневым свитером.
Стараюсь быть храброй и беспечной, но нервы меня подводят, и голос дрожит.
Он опускает вниз свой взгляд, распрямляет мускулистые руки, связки на предплечьях натягиваются. Затем хлопает в ладоши, как в две гигантские тарелки, и шум эхом отдается в тихом дворе.
— Итак, я просто скину это, хорошо? Ничего личного.
Ничего хорошего не приходит из предложений, которые начинаются с «ничего личного», что является просто общей формой «это не ты, это я».
— Дело вот в чем, — продолжает он. — Ребята решили, что до конца ночи тебе нельзя возвращаться в дом.