В это время качнулся и отодвинулся полог у входа в дом. Дверь здесь, видимо, ставили только на зиму, а летом заменяли дверь простым парусиновым пологом. И, поскольку холода еще не подошли вплотную, дверь навешивать никто не поторопился. Без нее легче было выйти наружу дыму.
— Что ты хочешь? — спросил Торстейн человека, заглянувшего в сумрак дома, но сразу ничего не увидевшего.
— Один воин с драккара хочет пройти сюда с сообщением для своего ярла.
— Пусть войдет… — потребовал Торольф.
— Пропустите его, — согласился Китобой, наглядно показывая, что разрешение здесь дает только он, и только после его согласия человек удалился и вернулся через минуту, чтобы запустить кормчего Красного Нильса.
— Что случилось? — спросил Одноглазый.
— Гунналуг просил найти тебя и сказать.
Торольф приблизился к кормчему вплотную, и тот шепнул на ухо:
— Прилетела очередная птица. Гунналуг говорит, что его люди захватили в плен спасшегося после боя ярла Фраварада и плывут с ним к тебе. Судно должно пойти в Швецию, а оттуда пленника отправят с конным отрядом.
— Хорошая весть. Что-то еще?
— Фраварад говорит, что Ансгар утонул вместе с мечом.
— Эта весть еще лучше. Гунналуг нашел его в Вальгалле?
— В том-то и дело, что Ансгара нет ни в Вальгалле, ни в хели. И это колдуна беспокоит. Он предполагает, что Ансгар сейчас в другом месте и движется в направлении дома.
— Ладно. Скажи колдуну, чтобы копил силы. Скоро они, кажется, очень понадобятся.
Красный Нильс ушел, качнув косичками в бороде, а ярл Торольф повернулся к своему привставшему собеседнику и сел на свою колоду.
— Я слышал имя Гунналуга… — сказал настороженный Торстейн Китобой.
— Ты не ослышался.
— Он с тобой?
— Да. Он в моей команде. Помогает в благодарность за услугу, которую я ему оказал.
— Колдун…
— Да.
— Он в самом деле что-то может? Или такой же шарлатан, как колдуны с ярмарки? Наш здешний колдун тоже иногда может что-то. В основном погоду предсказывает. Время от времени у него это получается. На моей памяти он несколько раз посылал в наши сети хорошую рыбу. А как Гунналуг?
— Гунналуг рыбой не занимается. Ты видел, как мы входили в твой фьорд?
— Видел. И мои люди видели. Я как раз собирался спросить тебя об этом странном деле. Так это колдун? Это он провел лодки и укротил волну?
— Он вел лодки своей мыслью, без помощи весел и паруса. И волну укротил. Моряки могут ошибиться, особенно в незнакомом месте. Колдун никогда не ошибается. А сутки назад выставил мысленную стенку шторму, и мы плыли по спокойной воде, а шторм бушевал в пятидесяти локтях от нас. А до этого просто выбросил из времени двое суток, чтобы мы не опоздали по своим делам, и мы оказались вдруг там, куда еще было плыть и плыть. А еще до этого он мыслью сжег острог русов в Бьярмии. А раньше… А раньше было еще много того, что не умеет ни один колдун на свете. А он умеет…
— У тебя сильная команда, — заметно подсевшим голосом согласился Китобой. — Но я не задал тебе главный для меня вопрос. Чего ты хочешь от нас взамен своей помощи? Ты хочешь, чтобы мы воевали за тебя?
— Именно так… Хотя бы на первых порах. Мне показалось, я сказал это ясно. Пока вам позволяет время.
Китобой думал долго. Наконец ответил, старательно, как заметил Торольф, подбирая слова, чтобы не обидеть ненароком ярла, на стороне которого такой сильный колдун, как Гунналуг:
— Я не могу тебе ничего обещать так вот, сразу. Я должен посоветоваться со своими людьми. Я не ярл, чтобы люди пошли за мной только по моему приказу. Я лишь глава клана, и все свои действия согласовываю со своими людьми. Ты дашь нам время на раздумья?
— Как долго вы собираетесь думать?
Торольф откровенно торопился и задал вопрос недовольным тоном. Он ожидал, что Китобой более влиятельный человек и в состоянии все решать самостоятельно. Впрочем, это, может быть, даже лучше. Самому Торольфу будет легче взять власть над его людьми.
— Твоя команда не успеет сварить похлебку, когда я приду с ответом, каким бы он ни был.