– Я знаю, что этот выродок у вас! Я видела, как он бежал сюда! Выдайте мне его, а то я разнесу ваш вшивый кабак! Ни бревнышка не оставлю! Еще и его этими бревнышками заложу! Ух, вор! Ух, развратник! Облапошил и деру дал!! – яростные слова бойко и громко сыпались из нее, словно сухой горох. Видя кричащую женщину, некоторые посетители стали медленно подниматься со своих мест и проскальзывать к выходу.
Гейл видимо напрягся. Еще не хватало потерять столько прибыли из-за этой истерично настроенной дамы!
– Прошу вас, спокойней. Смотрите, сколько здесь мужчин – выбирайте любого! А я дверки запру, чтоб не вышел никто.
Женщина еще гневно сопела, но было видно, что доброжелательный тон управляющего ее смутил. Она решительно повернулась к посетителям и начала пристально разглядывать их лица. От ее взгляда многие начали неуютно ерзать, и, будто пытались стать меньше, незаметнее. Какую, однако, силу имеет взгляд недовольного женского пола!
Выждав момент, я решил выглянуть из укрытия. Моему удивлению не было предела, так как вместо обаятельной женщины я увидел широкую спину, замотанную разноцветными шерстяными платками. Я вспомнил, где слышал этот голос: в памяти тут же завертелись деревянные прилавки, цветные валенки, какие-то свертки, засыпанные снегом, различные корзины и лукошки… Толпа, толпа. Толпа спешащих людей, крики, шум, плачущий ребенок, потерявший мать, и крик: «Селедка! Вяленая селедка! Дама, вы мне ноги отдавили! Селедку будете брать?». Вот чей голос это был.
Чувствуя себя полный дураком, я начал решительно вставать. Вдруг меня кто-то схватил за ворот и резко потянул вниз. От столь грубой неожиданности я потерял равновесие и ударился головой о стойку.
– Прости, брат, прости, – зашептал кто-то у меня над головой. – Посиди здесь еще чуток, а то раскроешь меня.
– Ты кто? – сердито спросил я, потирая ушибленный лоб.
– Тише! – шикнул парень.
Был он одного возраста со мной, пожалуй, даже немного младше. Весь худой, высокий и какой-то суетливый, он постоянно поглядывал за стойку, изредка поправляя спадавшие на глаза светлые волосы, прядки которых давно уж нуждались во встрече с гребнем. Взгляд его постоянно блуждал, хотя возможно парень просто нервничал. Обычный бедняк, подумал я, пока не увидел его руки: длинные ловкие пальцы, значит, часто работает ими – музыкант или ювелир, ногти не ухожены, но чистые – не связан с землей, но и богато не живет, на большом пальце мозоль – такая же, как и была у меня. Я натер ее, когда еще был форточником: из-за особого устройства окон, большому пальцу всегда приходилось несладко.
Я ухмыльнулся. Вот значит как…
– Слушай, парень, – окликнул я его. – И давно ты занимаешься воровством?
– Почти с рождения, – бросил он, ничуть не удивившись моему вопросу. – А ты?
– Хах, понял это потому, что я сижу за барной стойкой? – догадался я.
– Если что, то все время вашего разговора с Гейлом я сидел здесь.
– Пф, как прозрачно…
– Зато наверняка.
Мы замолчали. За стойкой все еще слышалось недовольное ворчание женщины. Кажется, она стала чуть более спокойной. Возможно, из-за очаровательного влияния добряка Гейла.
– Чем ты ей так досадил? – спросил я несколько минут спустя.
– А ты слышал ее крики? «Развратник! Облапошил и деру дал!» – прошептал он «бабьим» голосом.
– Поня-атно, – протянул я. – Что взял-то хоть?
– Да, ничего не взял… Так, слепок ключиков сделал.
– Ты в курсе, что ходить в один и тот же дом как минимум глупо?
– Это не от дома, – усмехнулся он.
Ох, не понравилась мне эта усмешка.
Я подозрительно глянул на него. Он поймал мой взгляд и широко улыбнулся. Хорошая улыбка, искренняя – так и не поймешь, что перед тобой вор.
– Как тебя звать-то? – спросил парень.
– Ты разве не слышал наш разговор с Гейлом?
– Да-да, слышал, просто хотел поддержать беседу… – он кинул быстрый взгляд за стойку. – О, вот мне и пора. Счастливо оставаться, Нил.
Он резко вскочил и перемахнул через стойку.
– Кстати, если захочешь сработаться, спроси юродивого в кузнеце. Таким как мы стоит держаться вместе, ведь так? – бросил он и резко сиганул к выходу. Я даже слова сказать не успел.