«А ведь этот человек еще полчаса назад была готова разорвать меня на кусочки», - подумала Козявкина.
Счастливые подруги побежали к роднику. Теперь их томила невыразимая жажда, но ее можно было всегда утолить. Они несколько раз проследовали по этому маршруту туда и назад, пока не почувствовали тошноту и полное отвращение к конфетам, которые уже не представлялись им райским наслаждением.
- Сейчас меня стошнит и вырвет,- сказала Козявкина. Ее лицо исказила гримаса, живот заходил волнами.
- Выйдем на свежий воздух! Я уже задыхаюсь от этой конфетной вони! - простонала Великанова.
Они расположились на камне. Им было плохо.
- Больше никогда в жизни не съем ни одной конфеты,- сказала Великанова. Из ее рта потянулась слюна. - Мне плохо! Сейчас бы картошечку с селедочкой и хлебушком. Какая это прелесть! А потом это и творожком еще придавить!
- Слушай! - встрепетнулась Козявкина. Глазки ее ярко заблестели, губки запрыгали и лицо засияло радостной улыбкой. - Ну-ка, пошарься у себя хорошо в карманах, а я у себя. Давай, подруга! Может, хоть крошку хлебную найдем!
Они обшарили свои карманы, вывернули их наружу, затолкали назад и еще раз обшарили.
И вот на камне лежало зеркальце, поломанная расческа, кусок бумажки, несколько фантиков, комочек скатавшихся волос, кусочек темно-зеленого пластилина, половинка увеличительного стеклышка, пустой стержень от авторучки, кусочек джинсовой ткани, две пуговицы, огрызок красного карандаша, веточка от яблока, засохший зеленый листик и прочая куча мусора, в котором даже не было никакого желания рыться, всё равно там не было ничего толкового.
- Зачем ты эту грязь держишь у себя в карманах? - воскликнула Козявкина, брезгливо осматривая кучу. - Когда-нибудь ты делаешь ревизию своим карманам, то есть выворачиваешь их?
- Ты сама-то выворачиваешь? - спросила Великанова.
Как говорят картежники, крыть было нечем. Поскольку из своих карманов Козявкина тоже вытащила немало мусора.
- Ну, вот что! Пока есть силы, надо заняться строительством жилища! - решительно заявила Козявкина.
- Чем тебе не показалась пещера? - спросила Великанова. Уж чем-чем, а строительством она точно не желала заниматься.
- А это гора конфет?
- Ну, знаешь, как бы ни были тебе противны шоколадные конфеты, всё-таки это еда! - резонно заметила Великанова. - Другой еды у нас нет. А если мы уйдем из пещеры, конфеты могут растащить. Да скорей всего и растащат. Я первая их буду растаскивать, так и знай! А еще неизвестно кто есть на этой планете. На конфетки всякий позарится! Где же ты видела, чтобы конфеты оставляли без присмотра? Как-то на перемене я оставила на парте конфетку, а когда вернулась ее уже не было. Я еще хотела заявление в полицию написать. И до сих пор еще никто не признался, кто ее взял. До чего же бессовестный народ пошел!
- Великанова! Здесь, кроме нас с тобой, никого нет. По крайней мере, до сих пор еще никто не попадался.
- А ты точно знаешь, что никого нет. Муравьи обязательно должны водиться. А они очень любят сладкое.
- Ладно! Уговорила! Тем более, что и жилище нам строить не из чего. Ну, пойдем, подруга! - скомандовала Козявкина.
«До чего мы любим командовать!» - подумала Великанова, но решила подчиниться. А что ей еще оставалось делать?
- Займемся обустройством нашего жилища! Кстати, Великанова! А куда подевались наши друзья?
Действительно, рядом с ними никого не было. Девчонки еще раз хорошенько осмотрелись. Ходили следом, были кругом, а сейчас ни души. Если, конечно, у них есть души. Но скорей всего есть. Потому что без души даже не сможешь разговаривать и мыслить. Не случилось ли чего-нибудь?
Козявкина остановилась и подняла камень, точнее черный гладкий камешек, который вполне уместился на ее ладони.
- Это камень. Как ты думаешь, у него есть душа? - спросила Козявкина, поглаживая ладошкой камень.
- Спятила? Это же камень, Козявкина!
Нет, и этот человек считает себя умным?
- У тебя есть душа, Великанова?
- Как же?
Великанова пожала плечами. Непонятно, что творилась с Козявкиной, какой-то бред несет.
- Как же ты знаешь об этом?
- Ну, я разговариваю, думаю, - Великанова замялась. Таких идиотских вопросов ей до сих пор не задавали. - Ну, я сержусь, переживаю. А у камня ничего этого нет. Он же не может сердиться! Послушай, Козявкина, вот ты же умная? По крайней мере, ты сама себя такой считаешь.
- Тебе нужны еще какие-то доказательства? - удивилась Козявкина. Для нее всё было очевидно.
- Ладно! Не хлопай нервами! - сказала Великанова. Эх, какая всё-таки она разнесчастная! - Вот я постоянно слышу: душа, душа, душа... Как будто все помешались на этом слове! Что это такое «душа»? Чувства, то, что я думаю?