- Ты сама себе объяснила, что такое душа,- сказала довольная Козявкина. Всё-таки она оказывала на подругу благотворное влияние.
- Здорово это у тебя получается! Значит, и у собак, и у деревьев даже есть душа? - ухмыльнулась Великанова.
- Ну, на счет собак и деревьев не знаю.
- Но ведь они тоже чувствуют! Собаки лают, кошки мяукают, а деревья что-то свое шелестят.
- Это так! - кивнула Козявкина. - Деревья шелестят. Наверно, они тоже что-то хотят сказать.
Приближалась ночь. Ночевать в пещере на голых камнях как-то было им не очень привлекательно. А еще и полная темнота и неизвестно, кто или что там таится в глубинах этой пещеры. Вылезет среди полной темноты и схавает, и даже не будешь знать, кем ты схаван. Впрочем, у них теперь были многочисленные друзья, которые не могли не помочь им.
- Великанова! Снимай свою футболку! - приказала Козявкина. На Сраме у Козявкиной начал проявляться командирский характер.
- Чтобы тебе было тепло ночью, а я околела к утру? А вот на-ко выкуси!
Великанова показала ей фигушку.
- Дело хозяйское! - сказала Козявкина и решительно сдернула с себя футболку. - Только у меня будет гора футболок, в которые я зароюсь, и мне будет мягко и тепло. А кое-кто будет спать на голых камнях. Если они такие умные и разумные, что спасу нету! Прямо гении!
- Вон оно что! - сообразила Великанова. - Чо сразу-то накатывать, агрессорша!
Великанова тут же освободилась от футболки и хотела даже снять шорты, но подруга удержала ее. Их друзья недолго поколдовали. И вот перед ними была куча футболок, из которых подруги сделали себе довольно уютные спальные гнездышки.
- А вот фонарики мы с тобой не захватили! - вздохнула Великанова, укрывшись с ног до головы и вдыхая ароматы пота от собственной и козявкинской футболки. Всё было такое родное!
- Мы много чего не захватили! Только, пожалуйста, Великанова, если будешь говорить, то только не об еде!
Козявкина громко икнула. Даже думать было противно, что на свете есть самая разнообразная еда.
- А что может быть лучше еды! Хотя лучше было бы, если ты о ней сейчас не упомянула,- сказала Великанова. Закрыла глаза и ей сразу представилась школьная столовая.
«Ой, теперь я точно не усну!» - проворчала Великанова и тут же заснула счастливым сытым сном. Своим богатырским храпом она долго не давала Козявкиной сосредоточиться на сне. Козявкина переворачивалась с бока на бок, затыкала уши, но всё было бесполезно. Она уже хотела запустить в нее чем-нибудь, таким тяжелым-претяжелым! Но ничего такого под рукой не оказалось. А раскидываться кроссовками - много чести! Еще попробуй забери их у Великановой, скажет, что ее, хотя они ей даже на нос не налезут. Но молодость и красота взяли свое, и вскоре Козявкина стала издавать такие же характерные звуки, как и Великанова. Так закончился их второй день пребывания на Сраме. Можно даже сказать, что неплохо закончился. С голоду не умерли, спят мягко...
- Что у нас сегодня по расписанию, агрессивный агрессор? - это были первые слова Великановой после пробуждения.
- Если бы не было агрессивного агрессора, у тебя бы начались уже голодные колики,- ответила Козявкина, с нескрываемым презрением глядя на взлохмаченную подругу, которая громко зевала на всю планету.
- Это как?
- А сейчас у тебя был бы совершенно пустой желудок и тобой двигала бы одна мысль, чего бы поесть. Ни о чем другом ты не могла бы думать. И живот ходил бы волнами от голодных конвульсий.
- Мною всегда двигает чувство чего бы покушать. Неужели и на завтрак у нас будут одни только конфеты? - в отчаянии воскликнула Великанова и заломила руки, как какая-нибудь трагическая актрисса. - Как я их ненавижу!
- Я тоже! - грустно произнесла Козявкина.
Они даже не могли смотреть в сторону конфеточной горы, которая, кажется, нисколько не уменьшилась после вчерашнего объедания.
- У нас нет выбора. Возьмем по пригоршне и идем к роднику. Кстати, и помоемся за одно.
Вот чего не понимала Великанова, так вот этого ежеутреннего мытья. Ну, где ты за ночь успеешь загрязниться?
- Не было печали! - фыркнула Великанова. - С раннего утра красоту смывать!
Но это совсем не значит, что Великанова вообще не умывалась. Время от времени она плескала на свои щеки капельки воды.
Козявкина ее одернула.
- Молчу! Слова нельзя сказать!
Великанова надулась, сердито посмотрела на Козявкину. Почему, чем меньше человек, тем он противнее?
Рассовали конфеты по карманам. При этом на их лицах было написано такое отвращение, как будто они туда совали тарантулов. После чего долго вытирали ладошки о шорты.
- Надежда только на тебя! - воскликнула Великанова. - Ты же у нас находчивая и умная!