- Постойте! - воскликнула Козявкина. - А как же тогда вы? Что все это значит? Почему вы здесь?
- Убить тело можно, но душа-то бессмертна.
- Да! Именно об этом мне все время толкует Козявкина,- сказала Великанова. - Хотя я не могу понять....
- Души обитают на этой бесплодной земле. Они невидимы. И тут Дору бессилен. Он ничего не может поделать. Мы мыслим, чувствуем, но мы ничего не можем сделать, не можем что-то изменить в материальном мире. Мысль или чувство не может строить дома, рыть каналы, выращивать цветы. Для этого душа должна воплотиться, то есть обрести плоть.
- Само собой! - кивнула Великанова.
- Если вы обретете плоть, то вы будете способны к действию! - догадалась Козявкина. Теперь она уже с нескрываемой симпатией поглядывала на копии. Хотя только внешне это были их копии. - Но обрести плоть вы не можете, потому что вам нельзя выходить за стену и покидать это бесплодную землю. Вы обречены на вечное существование здесь и только здесь. Да! Хорошо, когда хорошо!
- А знаешь,- сказала Великанова, - тут не так уж и плохо!
Она потянулась, зевнула, почесалась. Как мало надо человеку для счастья! Солнце, воздух и вода! И само собой еда! Во! И стишок получился классный!
- Даже очень хорошо! В школу ходить не надо! Попкова здесь нет!
Великанова улыбалась, поставляя лицо теплу и свету. Никаких тебе забот и хлопот. И главное, что здесь нет никаких учебников.
- А тебе не кажется, Великанова, что ты слишком часто произносишь эту фамилию? - съязвила Козявкина и стала с интересом наблюдать за тем, какая последует сейчас реакция.
- Да ты... Да я...
Великанова подпрыгнула и бросилась к Козявкиной. Догадаться об ее намерениях не составляло никакого труда. Не тут-то было! Козявкина каким-то чутьем чувствовала, какая ей грозит опасность, после чего она начинала проявлять чудеса скорости и сноровки. Она так быстро перебирала своими коротенькими ножками, что Великанова, делая огромные прыжки не могла не то, что догнать ее, но даже как-то сократить расстояние. Великанова, запыхавшись, остановилась, вся красная и потная. Козявкина тоже остановилась на безопасном расстоянии.
- Тебе... тебе, Козявкина, надо бы спрунтером быть! - проговорила Великанова, задыхаясь.
- Ты сама спрунтер! Спринтер! - поправила ее Козявкина, которая тоже задыхалась, но от смеха.
- Какая разница? Спрунтер? Спринтер? - воскликнула возмущенная Великанова. Она не любила, когда ее исправляли. - Вот разорвется у меня сердце от бега, тебя в тюрьму посадят, где тебе уже давно пора сидеть уголовница за все те преступления, которые ты надо мной совершила. Я тебе передачек носить не буду. Даже не рассчитывай! Сдыхай там с голоду!
- Больно мне надо! Каких-нибудь сушенных тараканов принесешь! - весело прочирикала Козявкина.
Они повалились на камни, переводя дыхание и весело переглядываясь, и каждый раз фыркали, взглянув друг на друга.
- Это еще что такое?
Великанова приподнялось. С той стороны, куда заходило солнце или как там у них на Сраме называлось дневное светило, раздавались с тупой периодичностью глухие бухающие звуки, как будто кто-то огромной колотушкой бил по огромному дубовому стволу.
Козявкина взобралась на камень, но, конечно, ничего не увидела, как она ни всматривалась вдаль.
- На скалу бы залезла, как в прошлый раз, когда хотела мою конфетку сожрать,- посоветовала Великанова.
- Как тебе не стыдно, Великанова!
- Мне нечего стыдиться! Совесть моя чиста! - гордо ответствовала Великанова, посматривая сверху вниз.
Звуки усилились. Это уже было похоже на артиллерийскую канонаду, которая надвигалась на них.
- Землетрясение, может быть? - предположила Козявкина.
- Тогда уже «срамотрясение»,- поправила Великанова. Всё-таки ей удалось отплатить Козявкиной той же монетой.
Великанова поднялась на камень.
- А! ничего не видно! - с досадой произнесла она. Неудовлетворенное любопытство терзает наши души.
Козявкина забралась к ней на камень.
- А ну-ка, дылда, подсади меня к себе на плечо! - приказала она, метнув вверх строгий взгляд.
- Можно и по ушам за дылду схлопотать, микробик! - Великанова с презрением поглядела вниз.
Великанова взяла Козявкину под мышки, приподняла ее, как пушинку, и поставила себе на плечо. После чего то, плечо, на которое поставила Козявкину, приподняла повыше для увеличения обзора. Козявкина наклонилась вперед, приложила ладошку козырьком ко лбу. Лоб соответственно наморщила, губки поджала и вся сосредоточилась на рассматривании таинственных далей.
- Чего там?
- Хм! Странно! Вон далеко-далеко какое-то пыльное облако поднимается и становится всё больше. И вроде как приближается к нам,- тревожно проговорила Козявкина. И эта тревога передалась Великановой.