— Я не могу вернуть это, — вздыхает он. — То, что я чувствовал той ночью. Кем я был, я… я не могу вернуть это.
— Ты не вернёшь это.
— Я бы изменил ту ночь, если бы мог.
— Но ты не можешь.
— Как и ты, я пришёл сюда, чтобы умереть. Я знал это всё время, не так ли?
— Кто же козёл Иуда, Ленни?
Он беспомощно смотрит на неё. Песок плотно утрамбован и так тяжело давит на грудь, что он едва может дышать.
— Мы предаём себя, — шепчет она, зачерпывая ещё песка.
Песок начинает пожирать его, полностью покрывая его, когда вода поднимается по его плечам, шее и рту. В панике Ленни пытается пошевелиться, но это бесполезно, он сломан, тряпичная кукла засыпана песком. Его глаза ищут её, но она ушла.
Он один.
В ушах эхом отдаётся звук ломающихся, раскалывающихся и трещащих костей. Взрыв образов, звуков и эмоций вспыхивает перед ним, как языки пламени, вырывающиеся из жерла вулкана, и он отчаянно тянется к луне. Это последнее, что он видит, глядящую на него сверху вниз с приглушённым безразличием, как раз перед тем, как ночь заберёт его.
10
Когда она, наконец, выехала за пределы города, Мередит остановила свой пикап на обочине дороги. Марли, который до этого спал рядом с ней, сел и вопросительно посмотрел на неё.
— Всё в порядке, — сказала она, погладив его по голове.
Они были в пути всего несколько минут, но неуверенность и страх в ней почти достигли точки кипения. Каждые несколько секунд она смотрела в зеркало заднего вида не только для того, чтобы убедиться, что никто не следит за ней, но и для того, чтобы установить быстрый зрительный контакт с самой собой. Выражение её собственных глаз было тревожным, и она не могла не задаться вопросом, выбрался ли Ленни тоже из Ловчего леса.
«Бедный, грустный, беспокойный человек, — подумала она, — почти такой же несчастный, как Шина. Может быть, хуже».
Снова её взгляд скользнул в зеркало заднего вида. Она протянула руку, схватила его и выдернула.
Мередит велела Марли оставаться на месте, распахнула дверцу и подошла к задней части грузовика. Она осмотрелась. Ни в том, ни в другом направлении на дороге никого не было. Она швырнула зеркало в лес, затем развязала брезент, которым натянула кузов грузовика, чтобы просунуть под него руку и ощупать его. Её рука вернулась, сжимая старую бейсбольную биту. Ещё раз быстро осмотревшись, она подошла к пассажирской стороне. Три сильных удара выбили боковое зеркало. Она перешла на сторону водителя и снова развернулась, пока и это зеркало не разбилось и не упало на землю.
Когда она села обратно за руль, Марли посмотрел на неё так, словно она сошла с ума.
— Да, — вздохнула она, — может быть, и так.
Грузовик тронулся с места, направляясь к государственному шоссе.
За много миль отсюда, в самом сердце Манхэттена, Уолтер, всё ещё в спортивных штанах и футболке, в которых он спал, свернулся калачиком на диване с чашкой кофе и газетой The New York Times. Он мог только надеяться, что это отвлечёт его на некоторое время, потому что, пока он не получит известие от Ленни и не будет уверен, что он дома в целости и сохранности, он не сможет перестать беспокоиться о нём. На самом деле, он уже решил, что если Ленни не позвонит к началу часа, он снова попытается позвонить на его мобильный и посмотреть, что происходит. Ленни был подавлен больше, чем обычно, и теперь, со всеми этими унаследованными домашними делами, призраки его прошлого разгуливали безудержно. В сочетании с его домашними проблемами и отсутствием направления в профессиональном плане, он был не чем иным, как бомбой замедленного действия. Позже Уолтер зайдёт в квартиру и проведает Табиту. Он едва мог этого дождаться. Её талант находить новые и безумно творческие способы ругать его не переставали удивлять.
Он только что перешёл к статье о президентской гонке, когда зазвонил его телефон. Он поспешил к телефону на кухне и взглянул на определитель номера.
На маленьком цифровом экране прокручивалось слово: Нью-Гэмпшир.
Это было странно. Мобильный телефон Ленни всегда идентифицировал его конкретно.
Неуверенность превратилась в беспокойство. Он нажал кнопку ответа.
— Слушаю?