— Боже мой, Боже мой! — причитал несчастный Том, отхлебывая время от времени вино из маленькой бутылочки, которую для успокоения нервов постоянно держал теперь у себя в кармане. Тайком от леди Сибиллы, разумеется.
Встречи с женой стали для него пыткой.
— Что с тобой, Том? — каждый раз спрашивала она.
— Ничего, — отвечал он, пытаясь скрыть свое волнение за жалкой улыбкой.
— С тех пор, как ты съездил в Лондон, тебя не узнать. Что случилось?
— Наверное, съел там что-нибудь нехорошее.
— На фабриках все в порядке?
— Да, дорогая. А как твоя ярмарка? — спрашивал несчастный, чтобы переменить тему разговора.
— В точности так, как я и предполагала, — желчно говорила леди Сибилла. — В последний раз я трачу свое время на благотворительность!
— Сиб, дорогая, я сам приду и пожертвую сотню фунтов, если в Худдерсфилде перевелись щедрые люди!
— Прекрати меня так называть! Меня зовут не Сиб, а Сибилла, пора запомнить! И не трать наши деньги на этих жалких плебеев: если они не способны понять, что больницу надо поддерживать, то они и не заслуживают того, чтобы она вообще у них была!
— Как тебе будет угодно, — смиренно отвечал муж.
…Кротин собрался в очередной раз отхлебнуть из своей бутылочки, но ему помешал телефонный звонок леди Сибиллы.
— Добрый день, Том, — сказала она. — Я приведу сегодня к обеду гостя. Предупреди, пожалуйста, слуг.
— Хорошо, дорогая, — радостно ответил фабрикант: в присутствии гостя жена не станет задавать неприятных вопросов. — А кто к нам придет?
— Мистер Пинто Сильва. Ты его знаешь?
— Нет. Он, видимо, иностранец?
— Да.
— Откуда он приехал?
— Из Португалии. Мистер Пинто был очень мил и пожертвовал тысячу фунтов стерлингов. Вот я и пригласила его пообедать.
— Я буду рад с ним познакомиться, — сказал Том Кротин.
…Обед был великолепен.
Блестящий иностранец рассыпался в комплиментах леди Сибилле и прекрасно организованной ею ярмарке.
Леди была в восторге от иностранца.
Ее муж тоже был доволен: на него почти не обращали внимания.
— Вы тоже много времени и сил отдаете благотворительности, мистер Сильва? — спрашивала в четвертый раз леди Сибилла.
Пинто утвердительно наклонил голову:
— И в Португалии, и в Англии я стараюсь помогать бедным. Ведь им живется так трудно! Вот, например, на днях мне рассказали об одной женщине в Уэльсе, которую покинул муж.
Фабрикант, подносивший в это мгновение вилку ко рту, поспешно положил ее на тарелку.
— Мне рассказали о ней мои друзья, которые собираются купить фабрику, чтобы шить одежду для бедных. Они хотят значительно снизить цены, чтобы бедные женщины были в состояния покупать их продукцию. Поэтому меня попросили подыскать для этой цели фабрику по сходной цене.
Пинто взглянул на Кротина, лицо которого стало белее скатерти.
— Я не одобряю чрезмерной щедрости к бедным, — сказала леди Сибилла. — Они так неблагодарны…
— Мы и не требуем от них благодарности, — возразил мистер Сильва. — Ведь они часто попадают в беду не по своей, вине. Особенно женщины. Например, эта бедняжка из Уэльса, которую бросил муж! Этот бессердечный человек женился вторично, не расторгнув первого брака, разбогател и живет где-то в этих местах. А несчастная женщина никак не может свести концы с концами…
Фабрикант со звоном уронил нож на пол и поспешил поднять его, бормоча извинения.
— Неужели на свете существуют настолько бесчестные люди? — воскликнула леди Сибилла. — И та женщина, с которой он живет сейчас, согласилась стать его второй женой?
— Она не знает о существовании первой, — сказал Пинто.
— А имя этого негодяя вам известно? Его надо немедленно отдать в руки правосудия! — продолжала жена Кротина.
Том встал.
— Прошу прощения, дорогая, — с трудом проговорил он. — У меня появилась очень интересная идея, которую необходимо срочно обсудить с мистером Пинто.
— Только недолго. Я хочу еще расспросить нашего гостя о его благотворительных учреждениях в Португалии, — ответила жена.
Сильва поклонился.
— Пройдемте в мою библиотеку, — предложил хозяин.
Библиотека была самой уютной комнатой в доме Кротина.
Огромные окна достигали пола.
За ними виднелась небольшая терраса, выходившая в сад.
На окнах висели пурпурные бархатные шторы.
В камине приятно потрескивал огонь.
Кротин запер за собой дверь и круто обернулся к гостю:
— Сколько я должен заплатить, подлый вымогатель, чтобы вы оставили меня в покое?