— Прощай, леди, — сказал я. — Хотел бы я знать твое имя. Еще раз спасибо.
И отпустил. Вода забурлила, пошла кругами. Она исчезла. Какое-то время я смотрел на пустынную поверхность воды, потом отвернулся и побрел прочь. Так много вопросов — и ни одного ответа.
Где-то кричала обезумевшая с перепугу лошадь…
IX
Немного часов и много теней спустя я снова сделал привал; небо на этот раз стало чистым, а гнилых стволов вокруг — совсем чуть-чуть. Я искупался в глубоком потоке, а после вызвал из Тени свежую одежду. Почистившись и обсохнув, я отдыхал, сидя на берегу, и набивал брюхо едой.
Похоже, теперь каждый день для меня — тридцатое апреля. Словно все, кого б я ни встретил, меня знают, и каждый ведет хитрую двойную игру. Вокруг меня умирают люди, а всякого рода несчастья становятся обычным явлением. Я начинал чувствовать себя персонажем видеоигры. Что-то будет на этот раз? Я уже входил во вкус. Метеоритный поток?
Должен быть ключ. Наверняка должен. Безымянная леди, которая отдала жизнь, чтобы вытащить меня из огня, сказала, что кто-то идет за мной следом и что впереди меня есть кто-то еще. Что бы это значило? Стоит ли мне подождать преследователя, схватить и спросить его прямо в лоб, неважно, кто он — он, она или оно: какого черта? Что происходит? Или следует прибавить ходу, заловить второго и расспросить его? Будут ли ответы одинаковы? Или у каждого окажется свой? А может, дело ограничится дуэлью, чтобы утешить чью-то честь? Тогда я буду драться. Или взятка. Я заплачу. Все, что мне нужно, это ответ, вслед за которым наступит хоть на какое-то время мир и покой. Я хмыкнул. Мир и покой — очень уж отдает похоронным звоном. А впрочем, все это лишь мои догадки: чужая душа — потемки.
— Дерьмо! — сказал я неизвестно кому и швырнул камень в поток.
Потом поднялся и перешел речушку. И на другом берегу на песке прочитал слово: ВОЗВРАЩАЙСЯ. Я наступил на него и побежал.
Мир закрутился вокруг меня, пока я касался теней. Деревья и травы обратились в прах. Скалы стали булыжниками, они искрились и наливались светом…
Я бежал сквозь долину, составленную из призм под жутковатым пурпурным небом… Ветер, поющий среди камней, расцвеченных в радугу, эоловы струны[67]…
Шторма хлещут одежды… Небо из пурпурного становится лавандовым, бледно-лиловым… Резкие крики в звучных напевах… Земля трескается…
Быстрее.
Я — гигант. Тот же ландшафт, но теперь уже крошечный, где-то внизу у подошв… Словно циклоп, я перемалываю тлеющие под ногами камни…[68] Радужная пыль на сапогах, клочья облаков касаются моих плеч…
Атмосфера с каждым шагом густеет, становится почти жидкой, окрашивается в зеленый… Водоворот… Сковывает движения, бьюсь из последних сил…
Плыву… Замки — в самый раз для аквариума — проплывают мимо… Стаями светляков набрасываются сверкающие торпеды… Я ничего не чувствую…
Зеленое становится синим… Густота уходит, легчает… Голубой дым… Воздух, будто наполненный воскурениями… Затухающий голос миллионов невидимых гонгов, звук тянется, не хочет обрываться… Я стискиваю зубы.
Быстрее.
Синее превращается в розовое, искрится… Кошачий язычок пламени… Еще один… Ласковое пламя танцует, словно морские водоросли… Выше поднимается, выше… Огненная стена гнется, трещит…
Шаги за спиной.
Не смотреть. Перемещение.
Небо раскалывается посередине, солнце прочеркивает кометой… Есть и нет… Еще раз. И еще. Три дня, помноженные на бесчисленные удары сердца… Я вдыхаю пряный воздух… Вихри огня, пурпурная земля приближается… Призма в небесах… Я мчусь вдоль русла пылающего потока по полю мха цвета крови, ноздреватому, заболоченному… Споры, что превращаются в драгоценные камни, падают, словно пули…
Ночь на латунной равнине, шаги эхом откликаются в вечности… Лязгают узловатые, похожие на кривошипы травы, металлические цветы притянуты к металлическим черенкам, черенки — к кронштейнам… Щелк, щелк, вздох… Только ли эхо у меня за спиной?
Я резко обернулся назад.
Что там за темная фигура спряталась за дерево-мельницу? Или это просто тени танцуют перед глазами?
Вперед. Сквозь стекло и наждачную бумагу, оранжевый лед, картины обесплоченной плоти…
67
Эоловы струны, музыка Эола — то есть музыка ветра, поскольку Эол в греческой мифологии бог и владыка ветров. Известен музыкальный инструмент под названием арфа Эола — небольшой ящик, поверх которого натянуты настроенные в унисон и звучащие от ветра струны одинаковой длины.
68
Циклопы, или киклопы, — в греческой мифологии сыновья Урана и Геи, великаны с одним круглым глазом посреди лба (отсюда и название, означающее «круглоглазые»). Известен рассказ о циклопе Полифеме, ослепленном Одиссеем и в ярости сбрасывавшем скалы на корабль обидчика.