— Не знаю не знаю. Может, оно захочет встретиться с нами еще.
Льюк покачал головой.
— Сдается мне, — сказал он, — это не знаю что, которое не хочет тебя пускать, истощается после каждой своей попытки, и ему требуется некоторое время, чтобы восстановиться для следующего усилия.
— Но попытки делаются все чаще, — ответил я, — и с каждым разом эффективнее.
— Мы что, близко от их источника? — спросил он.
— Возможно.
— Тогда давай поторопимся.
Мы спустились по дальнему склону холма, поднялись на следующий, потом перевалили и этот. Трясло уже не так сильно, а через какое-то время толчки прекратились совсем.
Мы прошли еще по одной долине; сперва она увела нас в сторону, затем плавно повернула в нужном нам направлении, к последней гряде голых холмов, за которыми под небом с переливами от розовато-лилового до сиреневого на фоне низкого неподвижного, напоминающего белоснежную полосу облаков основания мы увидели мерцание огней. На этот раз все обошлось спокойно.
— Льюк, — спросил я чуть погодя. — Той ночью в Нью-Мексико, на горе? Что там тогда случилось?
— Мне пришлось уйти… причем быстро, — ответил он.
— А тело Дэна Мартинеса? Оно куда делось?
— Забрал с собой.
— Зачем?
— Мне не нравится оставлять улики после себя.
— Подробное объяснение, ничего не скажешь.
— Что поделаешь, — сказал Льюк и рванул трусцой.
Я нагнал его:
— И ты знаешь, кто я такой?
— Да.
— Откуда?
— Потом, потом. — Он зашагал быстрее.
Я подравнялся.
— А почему ты меня преследуешь?
— Я спас твою задницу или нет?
— Спас, спас, премного тебе благодарен. Но это опять ничего не объясняет.
— Давай, кто первый до того камня, — сказал Льюк и припустил бегом.
Я — тоже, и скоро его нагнал. Но сколько я ни старался, обогнать так и не смог. Вдобавок мы слишком уж тяжело дышали, чтобы спрашивать или отвечать.
Я поднажал. Он тоже, держась несколько впереди. До камня было еще далеко. Мы шли бок о бок, и последние силы я вложил в финальный рывок. Конечно, это было безумие, но мы столько раз до этого бегали наперегонки. Теперь это было скорее делом привычки. Плюс старое любопытство. Он ли чуть-чуть быстрее? Или я? Или чуть медленнее?
Руки у меня ходили как поршни — туда-сюда, ноги глухо топали по земле. Я восстановил контроль над дыханием и задал себе подходящий ритм. Я обошел его на микрон, и он ничего не смог со мною поделать. Камень вдруг оказался гораздо ближе.
Я держался первым, наверное, с полминуты, а затем он пошел на обгон. Поравнявшись со мной, он вырвался в лидеры. Пора пришпоривать.
Я быстрее заработал ногами. Кровь глухо колотилась в ушах. Я всасывал воздух и нажимал из последних сил. Разрыв снова стал сокращаться. Камень становился все больше и больше.
Я догнал его перед самым финишем, но вперед вырваться так и не смог. Мы промчали мимо камня бок о бок и одновременно повалились без сил.
— Фотофиниш, — выдохнул я.
— Согласен на ничью, — сказал Льюк и, подождав, добавил: — Я всегда тебе удивлялся… чтобы вот так — под конец.
Я прополоскал горло водой из фляги и передал Льюку. Он сделал то же самое и отдал ее мне обратно. Так, передавая друг другу, мы быстро ее приговорили.
— Проклятье, — сказал он, медленно поднимаясь на ноги. — Давай посмотрим, что за теми холмами.
Я тоже встал, и мы двинулись.
Когда дыхание у меня наконец пришло в норму, первое, что я сказал, было:
— Вот ты — ты обо мне до черта всего знаешь, а я о тебе почти ничего.
— Да, — сказал он после долгой паузы, — но очень бы мне хотелось не знать про тебя ничего.
— Ты это о чем?
— Не сейчас, — сказал он. — Потом. Просто ты не читаешь «Войну и мир» в перерывах на кофе.
— Не понимаю.
— Время, — сказал он. — Времени всегда или слишком много, или его не хватает. Сейчас его не хватает.
— Ты меня совсем запутал.
— Если б так.
Холмы приближались, а почва под ногами по-прежнему оставалась плотной. Мы ровно шагали вперед.
Я подумал о догадках Билла, подозрениях Рэндома и предупреждении Мег Девлин. Еще я подумал о том странном боеприпасе, который нашел в куртке Льюка.
— То, к чему мы направляемся, — сказал Льюк, прежде чем я успел сформулировать новый вопрос, — это ведь твое Колесо-Призрак, верно?
— Да.
Льюк засмеялся. Затем:
— Значит, тогда, в Санта-Фе, ты говорил мне правду, когда рассказывал, что оно требует необычных условий внешней среды. Единственное, чего ты мне не сказал, это того, что ты уже нашел нужное окружение и построил эту штуку.