Дверь открыла молодая девушка в слегка запахнутом халатике на голое тело. Я совершенно не ожидала увидеть здесь кого-то, кроме Джереми, что просто онемела от неожиданности. Она оглядела меня с головы до ног и спросила:
— Вам кого?
Отступать было поздно. — А…Джереми дома? — я медленно приходила в себя, пытаясь наладить ход мыслей и остановить поток вопросов, так и напрашивающихся вырваться на волю.
— А…его нет. Он уехал в командировку.
— Да… А Вы, кто будете?
— Он разрешил мне пожить у него. А Вы?
— Его знакомая… — тут краска стыда начала заливать мне лицо. Я поняла, что была дурой, придя сюда. Но делать было нечего.
— Простите, он ничего для меня не передавал? — это был глупейший вопрос, но больше в голову ничего не приходило. Девушка не смутилась, оглядев меня еще раз, запахнула халатик, поежившись от холода подъезда. — Ну, да, он говорил, что если кто-нибудь будет его искать, то всех посылать подальше. И больше его не искать. Всем гуд-бай передавать. Так что,… — она многозначительно посмотрела на меня, — в его жизни все по-прежнему и менять ничего в ней не собирается.
Теперь я бледнела. Какая-то шлюшка (я была в этом уверена) спит в постели моего любимого и утверждает, что он про меня так мог сказать.
— Он не мог так сказать, девочка. Мы любим друг друга. Скажи мне его адрес, я найду, и все выясню сама. Где он?
Казалось, девушка совсем потеряла ко мне интерес. Она зевнула протяжно и ответила, подчеркивая обращение ко мне:
— Тетя, да он всех любит. Вас, меня, еще бог знает кого. У него нас много. Ну, а если не верите, вот, прочитайте его записку. Она скрылась в квартире и вернулась с небольшим листом бумаги. Буквы прыгали перед глазами, но я прочитала: «Светик, ключи в прихожей, все как всегда. Живи и не слишком гуляй без меня. Всем бабам, приходящим, давай пинка под зад. Я закончил со всеми, долгов не оставил. Целую, лапуля, твой Д.»
— Ну, как, — спросила Света, — я еще веду себя хорошо, не пинаю по зад. Да, не грусти, подруга, — успокаивала она, видя, что мне совсем плохо. — Водички хошь? — исчезла в квартире снова и вернулась со стаканом с водой. — Плюнь на него. Он же бабник. Сволочь как и все мужики, мудак. Неделю с одной, неделю с другой. И никаких обязательств. Заведи себе другого мужика, ты еще ничего себе, клеевая. Я вот на его удочку не попадусь, найду себе побогаче, да замуж выйду. — Тут, что-то услышав в комнате, поторопилась завершить разговор, — там мой приятель просыпается, я пойду. Да, ты больше не приходи. Джереми тебя все равно не захочет видеть. — Дверь захлопнулась.
Вряд ли стоит объяснять, что затем со мной было: истерика и желание покончить с жизнью. Не знаю, то ли обида сказалась, то ли разочарование во всех людях, но когда я вернулась домой, то кроме этого желания в голове не было ни одной мысли. Спасла меня от безумных мыслей моя коллега и моя единственная подруга Лана Стеклова, которая в этот день не видела меня в офисе и решила заехать домой. Она знала о существовании Джереми, о моих муках, но не давала советов, но и не поощряла моих с ним отношений. И вот в тот момент я выплескивала ей все свои негативные эмоции, все горе, разочарование, накопившееся в сердце, рыдала у нее на плече, а она как настоящая подруга слушала и гладила по голове. Наплакавшись, напившись валерианки, я немного успокоилась; уверенность в том, что лучший вариант сейчас — покончить с собой, как-то отошел на задний план (все-таки я не была сумасшедшей истеричкой, и считала себя умной женщиной). Лана в свою очередь принялась жаловаться на свою судьбу. Мы редко виделись с ней вне работы; у Ланы была семья, в которой была масса своих проблем, а на работе много не поговоришь. Выговорившись, выплакав свои беды, мы принялись «гонять чаи». Подруга советовала найти другого мужика хотя бы для телесных утех и даже предложила посодействовать в этом предприятии. Но я отказалась. Думать о новом мужчине было неприятно, по меньшей мере. Сейчас я их всех ненавидела. А ей советовать было все равно, что мне вернуть Джереми: она любила своего мужа и готовясь развестись с ним уже раз сто, после примирения была все же счастлива, как продолжает быть счастливой баба, чьим девизом является: «Муж бьет — значит любит». Единственное, в чем мы с ней сошлись, это то, что жизнь продолжается, и надо жить дальше. Образ Джереми преследовал меня еще очень долго, но вскоре новые впечатления захватили меня и притупили боль от безответной любви.
Вечеринка по случаю дня рождения шефа проходила в ресторане «Наполеон», славящегося фирменными блюдами, приготовленными по французским рецептам. Собралось около 20 сослуживцев начальника и его знакомые, родственники — всего около 50 человек. Веселье было в самом разгаре, веселая компания гуляла вовсю, а я умудрилась подцепить себе сразу двух кавалеров (одного из отдела сбыта, а другой был другом именинника). Мы сидели рядом, и назревал небольшой флирт, плавно переходящий пол всей возможности в краткосрочный роман. Вот только я все не могла решить, с кем их этих двоих мне больше хотелось продолжить отношения — оба были милые, галантные и ВСЕ. После недавних событий все мужчины казались мне лишь кобелями; я так на них и смотрела: принеси, поцелуй, помоги… Ланка смотрела на меня с другой стороны стола и постоянно подмигивала: мол, давай, подруга, действуй. Она тоже не отставала от меня, кокетничала с сидящим рядом блондином, но под строгим взглядом сидящего недалеко Алексея — ее мужа (он тоже работает в одном из филиалов нашей фирмы).
В общем, не придя к определенному решению по поводу этих двоих, я решила взять тайм-аут и направилась в дамскую комнату. Кроме нашей кампании, в ресторане гуляли еще и другие люди. Они танцевали и захотелось спрятаться среди них, чужих и безразличных, равнодушных к тебе и твоим проблемам, зато не донимающих глупостями и пьяными ухаживаниями.
Возвращаясь назад, я решила обойти пятачок с танцующими и неожиданно нос к носу столкнулась… с кем бы вы думали? — С Николаем «новым русским» с парохода. Он также был ошарашен в первую минуту, затем мы поздоровались как давно невидившиеся друзья, и Николай пригласил за свой столик. Там уже сидели две девушки и, видимо, его товарищ. Я согласилась присесть на минутку. Он представил меня своим спутникам и поинтересовался, что я здесь делаю. Потому что ему трудно поверить в такое совпадение, что он в нашем городе всего 2 дня, а встретил здесь человека, с которым не думал когда-либо встретиться. Получив объяснения на свой вопрос, я задала ему встречный.
— Да приехали с Денном погулять. Вот и девчонки помогают развеяться. — Он недвусмысленно подмигнул подружкам. Не ожидал встретить так много красивых девушек в периферии. Вот бы ребята знали, что они теряют. — И он нежно ущипнул одну девушку за колено. Та засмеялась и томно прижалась к нему носом.
— Вы все еще занимаетесь сводничеством? — я вспомнила его рассказы.
— И да, и нет. Это бессмысленное дело, если посмотреть на него серьезно. Ну, как найти нужного человека, если толком не знаешь, чего хочешь. Вован не тот парень, чтоб ему кобылу искали. Он сам себе на уме и искать хочет сам, да только кА он ищет — это и через тыщу лет не откопает. Эта ему не та, и та не та. Да, ну его.
— А как же смотр невест? — шутя продолжала я допрос.
— Этот будет. Скоро. Только не знаю, зачем. Вован отказался идти туда.
— Ну, и отмените его. Делов-то.
— Как же, отменишь, уже и объявление в газеты дали. Так что…
Я взирала на него с удивлением. Неужели, эти взрослые люди говорят серьезно о смотре невест? А, почему бы и нет? У них есть деньги, есть цель, авось и получится что-нибудь.
Мы поговорили немного, затем я попрощалась и направилась к своим (которые меня уже потеряли). Николай догнал меня.