Однако, все это – в лучшем случае. После стакана-другого из некоторых неумолимо, как каша из колдовского горшка вылезает злоба, зависть, ненависть.
Что делать, нет возможности у человека выплеснуть накопившееся недовольство, раздраженность, кроме как по пьянке. А праздник – прекрасный повод. И хочется немедленно восстановить справедливость, доказать правоту, вспоминая обиды, насмешки, невольно сжимаются кулаки, взгляд задерживается на предметах острых и тяжелых.
Есть много профессий, представители которых на собственной шкуре чувствуют гнетущий взлет неукротимой кривой происшествий. Опираясь на перевернутые автомобили, опустевшие бутылки, вбирая в себя энергию горящих домов, пьяного гнева, кривая набирает и набирает высоту, пока тяжелый понедельник не вгонит в привычные берега пьяные капризы, нетерпеливые стремления к жизни красивой и завидной.
В самом деле, что за жизнь, если никто не завидует? Так ли уж редко все свои духовные способности, финансовые возможности люди бросают на то, чтобы ткнуть соседа мордой в его бездарность, заставить побледнеть ненавистные его щеки. Ради этого живут, носят кольца, кожаные пиджаки, покупают “Жигули” и ставят их на вечный прикол под соседскими окнами. А какие бесконечные, уходящие за горизонт железно-стеклянно-резиновые табуны стоят в пригородах любого большого города! Подъезжает поезд, а ты стоишь у окна, несешься мимо промерзших, залитых водой и засыпанных снегом разноцветных созданий человеческого гения и странное состояние овладевает тобой: ведь о почти каждой такой машине, об истории ее покупки, о надеждах и мечтах, связанных с ней, о волнениях, тревогах, страстях, вызванных ею, можно писать роман. А они стоят десятками тысяч и ждут… Чего? Не произойдет ничего, что изменило бы их судьбу, разве что сменится хозяин, который поймет однажды, что никакие приобретения не меняют жизнь, не придают ей смысл, если ты не нашел его сам. Если жизнь пуста, ее не наполнить покупками.
Девятое марта был если не праздничный день, то не совсем рабочий. Кривая происшествий, миновав пик, только начала медленно снижаться, приближаясь к среднему положению. И многочисленные службы, у которых представление о празднике складываются по количеству задержанных, доставленных, допрошенных, еще не перевели дух. Девятого марта был козырный день – вроде и не праздник в полном смысле слова, а так, день, который можно прогулять, если есть желание. Название пошло из деревень. В каждой из них есть свой праздник, связанный с давними обычаями и именем того или иного святого. И бывает нередко, что все деревни вокруг работают, а в этой гульбище. Козырный день. Так вот девятое марта для всех пострадавших оказалось козырным днем, а святой, которому они поклонялись, была червивка – крепленное вино местного производства, изготовленное из яблок далеко не высшего сорта, отчего и получило столь красноречивое название. Червивка. Постепенно и другие вина такого же качества и убойной силы стали называть червивкой, находя в этом слове даже некоторое озорство и свободомыслие.
Итак, кто же пострадал?
Вопрос не праздный. В первые часы следствия он был вообще единственным, поскольку пострадавших нашли в таком виде, что сразу установить их личности оказалось невозможным. Первая версия, о несчастном случае, отпала. Все четыре судебно-медицинские экспертизы установили, что пострадавшие убиты. До пожара. Удары по голове твердым предметом.
Первым установили хозяина дома – Александра Петровича Жигунова. Когда-то он занимал в городке высокие посты, был известным и уважаемым человеком, но постепенно любовь к червивке сделала свое дело. Последнее время он являл собой жалкого старика, располневшего и опустившегося. Его частенько видели в сквере, прикорнувшего на скамейке или в обществе телеграфного столба, с которым он вел бесконечную беседу. Ведь дом принадлежал ему, правда, половину снимали квартиранты. Бывшая жена жила отдельно, сын тоже перебивался где-то на стороне.
Далее опознали женщину, умершую в больнице. Ею оказалась квартирантка Жигунова – Елена Антоновна Дергачева. На квартире у Жигунова она жила со своим мужем, Дергачевым Анатолием. Так был установлен третий участник пьянки.
Сложнее оказалось с четвертым. Это был человек средних лет, невысокого роста, светловолосый. Нашли его в той же комнате. И все тот же безжалостный удар по голове. Расспрашивали соседей, уточняли круг знакомых Жигунова и Дергачевых, запрашивали предприятия городка и, наконец, возникло предположение, что погибший – Свирин Владимир Николаевич, плотник местного ремонтно-строительного управления.
В связи с чрезвычайными обстоятельствами Галина Анатольевна Засыпкина попросила руководство РСУ уточнить – работал ли Свирин девятого марта, до которого часа, работает ли он в настоящее время. Приходит ответ: Свирин весь день девятого марта находился на своем рабочем месте. Другими словами, в РСУ полный порядок, никаких прогулов и вообще дисциплина на должном уровне.
– Где же Свирин в настоящее время? – спрашивает Засыпкина.
Руководство мнется, опускает глаза, потом поднимает их к потолку, изображает задумчивость и наконец признает, что сегодня, к сожалению, Свирин на работу не вышел.
– Но вчера, вчера работал с полной самоотдачей! К тому времени следствию уже было известно, что накануне Свирин с полной самоотдачей проводил время у Жигунова. Вопрос заключался только в одном: ушел он из дома до совершения преступления, или же не ушел и погиб. Окончательную ясность внесла тетка Свирина. Она узнала носки, которые связала собственноручно – оказывается, особую нитку в носках для красоты пустила, заветный клубочек тетка не пожалела. Принесла остатки клубочка. Только после этого отпали сомнения – четвертым был Свирин. И для него день оказался козырным.
Место происшествия
При расследовании неожиданно важное значение вдруг приобрело расположение комнат в доме, размер двора и построек. Дом состоял из двух половин, в каждой был отдельный вход с сенями и крыльцом. Внутри дома можно было свободно пройти из одной половины в другую.
При осмотре после пожара обнаружилось, что один вход в дом заперт изнутри, а второй – снаружи, на дверях висел замок. Это настораживало. Погибшие не стали бы запираться изнутри, гораздо естественнее предположить, что они рвались наружу. Следовательно, кто-то, уходя, запер дом.
Правда, можно допустить, что замок повешен раньше, а собравшиеся в доме просто заперлись изнутри, чтобы без помех насладиться обществом друг друга. Тогда, для объяснения происшедшего, пришлось бы принять версию, что крепко выпив, все перессорились, передрались. Но это соображение отмели медицинские эксперты – характер ранений таков, что полностью исключалось взаимное нанесение ударов подобной силы. Следовательно, последней дверь была заперта снаружи.
Обращали на себя внимание и ворота, их так и хотелось назвать купеческими. Почерневшие от времени, плотно подогнанные доски, двухскатный козырек над ними, вделанная калитка, кованые фигурные петли, щеколды, ручки – во всем чувствовалась добротность, рассчитанная на годы. Благодаря этим воротам с улицы не видно, что происходит во дворе. Поэтому единственное, чем могли помочь соседи, это подтвердить: к Жигунову приходили люди, слышались возбужденные голоса. И только.
К интересному выводу пришли пожарники, которые не только тщательно осмотрели дом, но и обошли всех соседей, задав им свои вопросы. Так вот, они уверенно заявили – поджог. Некоторые свидетели твердо говорили о том, что свет в доме горел и во время пожара, а погас, когда огонь набрал силу, когда действительно могло произойти замыкание, поскольку обгорела изоляция.