На этот вопрос ответить труднее. В цитированном нами докладе Зиновьева на XI съезде содержится удручающая для 1922 года цифра. В почти полумиллионной партии было тогда по данным ЦК 863 журналиста, из них 68 % оказались в партии после Октября. Следовательно до Октября их было примерно 250 человек. Учитывая, что межрайонцы, в большинстве своем являвшиеся журналистами, и ряд меньшевиков вошли в партию в течение 1917 года, надо предполагать, что к Февралю их было примерно вдвое меньше, т. е. 100–150 человек.
Такова была интеллектуальная сила, мозг партии, стремившейся после приезда Ленина к захвату власти в России.
Не удивительно поэтому, если взвесить в событиях Февраля эти цифры, что в первом, мартовском составе Петроградского совета на 1500 депутатов едва приходилось тридцать большевиков, да и то большей частью не выбранных, а кооптированных по предложению ЦИКа. Так, в частности, в Петроградский совет попали вернувшиеся из ссылки Л. Б. Каменев, И. В. Сталин и другие большевики.
В марте же месяце был сформирован новый Петроградский комитет партии, исполнявший одновременно и роль ЦК, в составе Шляпникова, Залуцкого и Молотова.
В Москве было создано так называемое «Московское Областное бюро», охватившее своей организационной деятельностью почти всю центральную Россию — от Урала и до фронта. Это положение сложилось само собой из-за недостатка сил и отсутствия местных организаций. Работой Московского Областного бюро руководили первое время О. А. Варенцов, Е. Ярославский, Смирнов и приехавший вскоре из Соединенных Штатов Америки молодой, 29-летний, Бухарин.
Оставшийся после освобождения из ссылки работать на Урале Свердлов жаловался на Апрельской конференции, что на всем Урале весной 1917 года работа велась всего в семивосьми местах и настоящих организаций партии не было.
Ведущим лидером большевиков, представлявшим партию в Петроградском совете, был до приезда Ленина Л. Б. Каменев. Совместно со Сталиным, он возглавил редакцию «Правды» и был признанным авторитетом. В этот первый период «Правда» выступала за поддержку Временного правительства и развитие «буржуазно-демократической революции». Сталин целиком разделял эту позицию, ведя себя крайне осторожно и уклончиво. «Большевики разбольшевичились», — говорил о «Правде» приехавший из-за границы, принадлежавший к группе Троцкого, межрайоновец Мельничанский, в будущем один из виднейших большевиков. Не узнал большевиков и приехавший также из-за границы известный меньшевик В. А. Антонов-Овсеенко, активно сотрудничавший во время войны в меньшевистском «Голосе», впоследствии активный деятель Октябрьского переворота и командующий Украинским фронтом во время гражданской войны.
Общее положение в партии до апреля может характеризовать тот факт, что на Апрельскую конференцию приехало всего 49 делегатов, права которых, со многими натяжками, были признаны, как действительные права делегатов местных организаций. Можно утверждать, что новую историю большевистской партии следует начинать с апреля 1917 года, ибо весь мартовский период, был не чем иным, как собиранием старых сотрудников партии и установлением связи между ними.
Больше того, в этот период многие партийные организации существовали совместно с меньшевиками и происходило заново выявление политического лица многих будущих видных большевиков, далеко не закончившееся даже к июлю 1917 года.
Ленин и Зиновьев прибыли в Петроград поздним вечером 3 апреля. С какими мыслями Ленин ехал в Россию, как он оценивал революцию и в чем заключались его помыслы, может отчасти ответить его «Прощальное письмо к швейцарским рабочим». В нем он писал накануне отъезда:
«Россия крестьянская страна, одна из самых отсталых европейских стран. Непосредственно в ней не может победить тотчас социализм. Но крестьянский характер страны … может придать громадный размах буржуазно-демократической революции в России и сделать из нашей революции пролог всемирной социалистической революции, ступеньку к ней»[21].
Итак победа социализма в России, как в отдельно взятой стране, невозможна — больше того ценность Февральской революции по Ленину отнюдь не заключалась в ее демократических завоеваниях, в открытии пути для широких реформ, но лишь в том, чтобы использовать российское крестьянство как базу для всемирной революции, как «ступеньку» к ней.
Весьма интересно, что первая редакция апрельских тезисов Ленина, записанная Ф. И. Драпкиной на мартовском партийном совещании и прочитанная Лениным утром 4 апреля на хорах Таврического дворца отсутствует (Драпкина наивно восклицает — «почему-то») в IV издании сочинений Ленина[22].
22
Ф. Драпкина. «Всероссийское совещание большевиков в марте 1917 года». «Вопросы истории» № 9, 1956, стр. 16.