Характерной особенностью Военной организации большевиков было то, что она, несмотря на свой большой аппарат, почти не имела своих представителей в выборных комитетах петроградских полков (за исключением 1-го пулеметного полка и морских организаций). Что касается фронтовых комитетов, то именно они, в период подготовки июльского восстания, внушали больше всего опасений большевистской Военной организации.
Несмотря на это, как пишет Суханов, в начале июня Невский и Подвойский в своем докладе Центральному Комитету считали, что сил для захвата власти вполне достаточно, так как серьезного сопротивления ожидать не приходится. Они гарантировали выступление 1-го и 2-го пулеметных, Московского, Гренадерского, Павловского и 180-го запасных полков. В Красном селе можно было рассчитывать на 176-ой полк, где господствовали «межрайонцы», то есть группа Троцкого.
Согласно информации Суханова большевики считали возможным выступление на стороне правительства Семеновского и Преображенского запасных полков, 9-го кавалерийского запасного и 2-х казачьих полков. Все остальные, весьма многочисленные части считались нейтральными. Часть ЦК идя на «вооруженную манифестацию» предпочитала оставить пока открытым вопрос захвата власти, указывая на то, что фронт и провинция не поддержат. На этой позиции стояли Каменев и Зиновьев. Сталин поддерживал Невского, настаивавшего, что в деле восстания надо идти до конца.
Ленин и большинство нашли среднюю линию, которую Суханов[66] передает как принятый на 10 июня план вооруженной демонстрации под лозунгом «Вся власть Советам» следующим образом:
«Ударным пунктом манифестации, назначенной на 10 июня, был Мариинский дворец, резиденция Временного правительства. Туда должны были направиться рабочие отряды и верные большевикам полки. Особо назначенные лица должны были вызвать из дворца членов кабинета и предложить им вопросы. Особо назначенные группы должны были во время министерских речей выражать „народное недовольство“ и поднимать настроение масс. При надлежащей температуре настроения Временное правительство должно было быть арестовано. Столица, конечно, немедленно должна была на это реагировать. И в зависимости от характера этой реакции Центральный Комитет большевиков под тем или иным предлогом должен был объявить себя властью. Если в процессе „манифестации“ настроение будет для всего этого достаточно благоприятным и сопротивление Львова-Церетели будет невелико, то оно должно быть подавлено силой большевистских полков и орудий»[67].
То, что большевики решили начать выступление под видом мирной, но вооруженной демонстрации не отрицают большевистские официальные историки, но цели и задачи выступления прячутся под двусмысленной фразой о «пробе сил». А по смыслу лозунгов — «Вся власть Советам», «Долой 10 министров-капиталистов» выходило, что будто большевики пекутся о передаче власти «социал-предателям» — меньшевикам и эсерам …
Предложение Троцкого о выходе первоначально без оружия находило возражение в том, что нельзя ставить рабочих и солдат под пулеметы правительства …
Весь план большевистского ЦК полностью раскрылся лишь в июльские дни. «План 10-го июня провалился, ибо он стал известен накануне во время 1 Всероссийского съезда советов, на котором из количества свыше 1000 делегатов было едва 130 большевиков.
После бурных прений съезд вынес резолюцию о запрещении манифестаций на 3 дня и уже под утро Луначарский, тогда еще межрайоновец, сообщил, что большевики отказались от демонстрации. На следующий день Ленин на закрытом заседании Петроградского комитета большевиков признал причиной отмены выступления 10 июня то обстоятельство, что „средние, мелкобуржуазные слои (т. е. большинство съезда советов) не проявили тех колебаний, на которые до последнего момента рассчитывал Центральный Комитет“»[68].
Многочисленные делегаты съезда, разъехавшиеся вечером 9 июня по заводам могли убедиться, что даже на знаменитой Выборгской стороне рабочие не дали говорить ораторам большевиков на таких заводах, как Патронный, Арсенал, Сименс-Шукерт и ряд других. Так сообщает газета «Новая жизнь», издававшаяся при участии Суханова, в тот период открыто сочувствовавшего большевикам[69].
Твердо на стороне большевиков стояли 1-й пулеметный и 180-й запасный полки.
66
И. Церетели, активный участник событий, и как член ЦИКа Петроградского Совета и как министр Временного правительства, справедливо замечает, что «точность этих — сведений несомненна», ибо 4-й том «Записок о революции» Суханова появился в 1922 г. и никто из всех тогда еще бывших в живых членов ЦК и Военной организации большевиков даже не попытался опровергнуть фактов, сообщаемых Сухановым. См. «Новый журнал» Кн. L, 1957 г. Путаница и противоречивость сообщений большевистских авторов, касавшихся июньско-июльских событий 1917 г. осложняется еще и тем, что ни полных протоколов заседаний ЦК, ни воспоминаний его членов до сих пор в печати никогда не появлялось.