— Мне кажется, я что-то слышал. — Канверс подошел ближе к своему спутнику. — Там, в камышах.
— Давайте тихонько понаблюдаем, — прошептал другой.
Прошло несколько минут. Звук в плавнях повторился — чавкающий, будто нечто тяжелое выбиралось из тины.
— Что это? — Канверс вцепился Кинлету в руку. — Что это может быть?
— Похоже, кто-то вытаскивает лодку из озера, только мы наверняка увидели бы их раньше. Хорошо, что я взял с собой ружье. Давайте подойдем поближе.
Дробовик придавал обоим храбрости и вселял чувство непобедимости. Если это действительно лодка, то браконьеров ждал неприятный сюрприз. Кинлет крался вперед, держа наготове двуствольное ружье, с ударниками во взведенном положении. Канверс держался рядом. Лакей не хотел потерять спутника из виду.
Заросли камыша в этом месте были очень густыми, четыре или пять футов в высоту. Мужчины смотрели, как они покачиваются, будто через них пробиралось ползком нечто тяжелое. Оно с чавканьем приближалось, то и дело издавая металлическое пощелкивание. Еще ярд — и, кто бы это ни был, он окажется на суше, открытом пространстве. Кинлет вскинул ружье. Он уже репетировал вступительную речь: «Ладно, парни. Не пытайтесь выкинуть какую-нибудь глупость. Просто стойте на месте и держите руки так, чтобы я их видел. Полиция уже в пути».
Ближайшие камыши расступились. Огромная фигура размером с теленка, неразличимая в темноте, двинулась вперед. За ней была еще одна бесформенная масса, со светящимися красными точками.
— Что это, черт возьми? — буркнул Кинлет.
— Я… не знаю. — Канверс отступил назад. Он хотел было сказать: «Это какая-то тварь», но его голосовые связки отказались работать. Ноги подкашивались, будто им было трудно удерживать тело. Лакей повернул голову. Он не мог бежать. И не мог заставить себя смотреть.
— Это… крабы! — закричал Кинлет. — Огромные, как коровы!
На мгновение элемент неожиданности заставил обе стороны — людей и ракообразных — впасть в ступор. В тени камышей крошечные красные глазки моргнули с удивлением и ненавистью.
Чик-чик-чик.
Ведущий краб двинулся вперед, размахивая клешней, сокращая расстояние между собой и людьми. Их разделяло три ярда.
Джо Кинлет положил палец на спусковой крючок. Он действовал инстинктивно, два ствола сравнялись с красными глазами. Звук первого выстрела был оглушающим, второй раздался почти сразу после первого. Оба ствола выстрелили в чудовищную морду. Егерь знал, что не промахнулся. Ничто не выжило бы после выстрела с такого расстояния.
Что-то ударило по ружью. Раздался металлический лязг, и оружие вылетело из рук Кинлета, завертелось в воздухе и упало среди камней справа от него. Морда твари нависла над ним, целая и невредимая. Только она была в тысячу раз злее, чем раньше, шипела и щелкала. Плавни ожили. На каменистый берег выбирались фигуры. Повсюду светились глаза.
— Господи! — Егерь сделал шаг назад и уткнулся в Канверса. — Здесь все кишит этими тварями. Бежим!
Канверс застыл, охваченный ужасом, не в силах поверить в увиденное. Этого не может быть. Это невозможно. В здоровом и цивилизованном мире подобные твари не имеют права на существование. Но они существуют, прямо здесь, двигаются в пугающей упорядоченной манере, формируя круг, который отрезал бы людям путь к отступлению.
— Бежим!
Был только один шанс. Кинлет оттолкнул Канверса в сторону, увидел, что тот споткнулся и упал, и бросился в маленькую брешь, пока та не закрылась. Слишком поздно!
Крабы двигались быстро, и круг замкнулся. Кинлет остановился и попятился, запнулся ботинком об упавшего лакея и с трудом сумел удержать равновесие. Канверс тихо хныкал, закрыв руками лицо.
Егерь оглянулся. Крабы надвигались, сужая круг. Он выпучил глаза, пытаясь найти логическое объяснение, но тщетно. В борьбе с этой проблемой Кинлет пересек узкую грань, которая разделяла здравомыслие и безумие.
— Ладно, ублюдки. Если хотите повыступать, вы пришли в правильное место. — Сыпля ругательствами, Кинлет попытался нанести удар в ближайшую крошечную морду.
Контакта не произошло. Едва рука вытянулась на полную длину, как что-то вцепилось в нее мертвой хваткой. Раздался звук, будто мощные ножницы перерезали туго натянутый трос. Затем глухой стук.
Кинлет размахнулся для нового удара и выбросил вперед обрубок руки, с хохотом забрызгивая кровью противников. Он совершенно не осознавал, что ниже локтя у него ничего нет. На этот раз егерь нанес хук левой, тот тоже был отражен, а рука схвачена. Хрустнула кость. Грубая ампутация оставила болтающиеся сухожилия и рваное мясо. И все же он сопротивлялся, безрукий, пытаясь наносить удар за ударом.