— Я иду спать. — Полковник Гуд неуклюже поднялся на ноги. — Если хотите пойти посидеть на пляже, я вас не задерживаю. — Пошатываясь, он двинулся к двери и, держась за нее, повернулся и посмотрел на них. — Закажите мне ранний завтрак. Мне нужно будет уехать рано утром.
Клифф и Пэт молча сидели и слушали шаги поднимающегося к себе в номер полковника.
— Ну, вот и все. — Клифф повесил голову и сунул руки в карманы. — Вот тебе и попытка предупредить власти. Теперь нам просто придется ждать и смотреть, что будет дальше.
В результате полковник Гуд спустился лишь к позднему завтраку. Он злобно смотрел мутными глазами на двух своих соседей, которые уже перешли к тостам с мармеладом.
— Мы только что слушали новости. — Профессор наклонился через стол. — Пропали еще двое пловцов. На этот раз на севере, возле Рила. Что скажете, полковник?
— Хм! — хмыкнул он, засовывая в рот ложку каши. — Людям нужно научиться плавать, прежде чем начинать плескаться в воде. Необходимо вернуть воинскую повинность. В армии всех научат плавать!
Клифф вздохнул и положил себе еще немного мармелада. Теперь они были в по-настоящему трудном положении. Его предупреждение осталось без внимания. Первой реакцией профессора было желание тоже вернуться в Лондон, но он знал, что это невозможно. Клифф должен был довести это дело до конца. К тому же он не мог оставить Пэт одну, ни в коем случае.
7
Часовому было скучно. Ночное дежурство всегда тяготило: охранять особо было нечего, только несколько беспилотников, с которыми любили возиться ученые. Играют в свои самолетики, да еще за счет налогоплательщиков! Господи, да никто не тронет ваши игрушки.
А еще тот парень, который шпионил на днях. Больной на всю голову. Непонятно, почему его отпустили, особенно учитывая тот факт, что на этой неделе было сообщение о бомбе.
Часовой зевнул и прислонился к углу бетонного блокпоста. Проклятое ружье было слишком тяжелым, чтобы держать его в руках всю ночь. Стоя у стены, он вытащил из нагрудного кармана мундира мятую пачку сигарет, достал одну, выпрямил и закурил. Глубоко затянулся. Курение на посту было строго запрещено, но без сигарет часовой за ночь успел бы свихнуться.
Он не понимал, почему ему не разрешают сидеть в одном из бараков. Наверное, думают, что он уснет. Хотя он в любом случае может заснуть. Глаза у него слипались.
Луна снова была очень яркой. Часовой посмотрел на нее, не понимая, зачем кому-то тащиться сюда повалять дурака. Это же безумие! Он бы не пошел. Никогда не знаешь, что найдешь, когда болтаешься где попало. Вокруг полно всевозможных странных монстров.
Чики-чик.
Часовой выпрямился. Что это? Будто кто-то использует «Морзянку». Он схватил ружье.
Чик, чик. Чики-чик.
Черт! Коровы прорвались сквозь ограду. Они постоянно об нее трутся. И не подумаешь, что скот может проникнуть внутрь.
Часовой вздохнул. Лучше пойти и прогнать их.
И тут он увидел первую пару глаз. Они напомнили ему глаза сурка. Светились, как фары командирского «Лэнд-Ровера». Потом их стало больше. Гораздо больше!
Часовой остановился как вкопанный. Ближайшие глаза находились не дальше чем в пятнадцати футах.
— Что происходит?
Он судорожно сглотнул. Господи, да это же гребаные крабы!
Часовой вскинул ружье — на это им нечем будет ответить — и нажал на спусковой крючок. Оглушительный выстрел эхом разнесся среди бетонных зданий и затих где-то у моря.
Часовой не мог поверить. Тварь даже не шелохнулась! Нет, он ошибся: она двинулась на него. Все они двинулись на него. Вразвалочку. Неторопливо.
Он выстрелил еще раз. Еще. И еще. Он продолжал стрелять, пока не разрядил весь магазин. Время бежать!
Часовой повернулся, его сердце готово было выпрыгнуть из груди, голова кружилась. И дело даже не в том, что путь к отступлению был отрезан — хотя это уже само по себе было плохо, — но именно тварь, преградившая ему путь, заставила часового пересечь ту тонкую грань, которая отделяет здравый смысл от безумия.
Он закричал во все горло, схватив ружье за ствол. От удара о бронированную клешню приклад разбился в щепки. Часовой попятился, а затем начал смеяться. Он встал в боевую стойку, сжав кулаки.
— Ладно! — закричал он. — Давайте, ублюдки. Посмотрим, насколько вы хороши в честном бою!
К счастью, удар клешни крабьего короля пришелся часовому в голову, отчего его череп раскололся пополам. Он умер еще до того, как упал на землю, и избежал той пытки, которую пережил Бартоломью.