– Нет. Я запрещаю входить и прибираться у себя. Только после того, как уеду надолго. Этот номер что-то вроде моей рабочей квартиры здесь.
Его голос бьет прямо по затылку. Обжигает горячим дыханием.
Давид подошел ближе, а я и не заметила.
И теперь…
Я снова чувствую безумный жар его тела!
– Я проведу!
Хрипло говорит, беря меня за руку.
И снова будто мощный ток бьет волной по всему телу, когда наши пальцы соприкасаются!
И…
Я стараюсь смотреть куда угодно, по сторонам, только не на него!
Замечаю, как на ходу он заталкивает ногой под диван крохотные красные трусики!
Да там даже и ткани нет! Две какие-то ленточки!
Понятно теперь, как он использует этот номер!
И это охлаждает меня намного сильнее, чем ледяная вода, которую включаю, пулей пролетев в ванную комнату.
Не глядя, почти на ходу сбрасываю разорванное платье.
Даже зажмуриваюсь вначале, просто выкручивая на максимум кран.
Меньше всего мне хочется обнаружить и здесь какое-то женское присутствие!
Например, гель для душа. Или шампунь. Или еще какие-нибудь мелочи!
А внутри все разрывается на части!
Прислоняюсь к стене ванной, тяжело дыша!
Оказывается, все, что говорила Лена про Давида вовсе не слухи, а самая настоящая правда! Понятно теперь, зачем ему постоянный гостиничный номер и почему он против, чтобы здесь прибирались! Может, какая-то женщина тут и живет вместе с ним?
Голова кружится!
Тогда зачем? Зачем он смотрел на меня ТАК?
Зачем почти прикасался губами к моим? И кружил голову своим безумным, полным страсти взглядом?
Или он на всех так смотрит?
Может, каждая встреченная на пути девушка для него вызов? Что-то вроде вершины, которую необходимо покорить?
Долго тру лицо ледяной водой.
А наваждение не проходит.
Как ни стараюсь.
Как ни повторяю себе, что Давид бессовестный бабник. Развратный ловелас!
Ничего не меняется!
Как будто он нашел какое-то отверстие в моем сердце. И запустил туда свой взгляд, как крепкий крюк. И держит меня до сих пор… Даже сейчас! И никакие доводы рассудка не помогают!
– Саида? Все в порядке?
Он барабанит в дверь.
А его голос снова лупит по мне. По каждому из нервных окончаний.
И даже сейчас. Хотя и я отчаянно тру мочалкой все тело, пытаясь смыть мерзкие прикосновения подонков, а его руки словно до сих пор горят на моей коже. Так и чувствую его пальцы на своей спине. Гладившие так нежно…
Это безумие! Наваждение!
То, от чего нужно срочно избавиться!
– Саида?
Ну почему мое имя его голосом звучит так необыкновенно?
Кружит голову хуже тягучего вина?
– Да, да. Все хорошо. Я скоро.
Отвечаю с третьей попытки.
Голос не слушается совсем. Становится каким-то совершенно чужим!
Выключаю воду.
Панически бросаю взгляд на брошенное на пол разорванное платье.
Надевать его снова?
Но от него остались почти одни лоскутки!
Дрожащими пальцами обматываю вокруг себя полотенце.
Грудь вздымается, как ненормальная!
Я. Обнаженная. В одном полотенце… Рядом с ним! Вдвоем в гостиничном номере! Это… Это совсем за гранью!
А белье? Куда я его должна деть?
Неловко комкаю в руке.
Зажимаю бюстгалтер и трусики в кулак.
Благо, они из тонкого воздушного кружева. Как раз помещаются. Но…
– Саида. Я начинаю волноваться!
Хриплый голос звучит так близко, как будто Давид стоит рядом со мной!
– Уже. Я уже выхожу!
Берусь за ручку двери, несколько раз глубоко вдыхая и выдыхая воздух.
И тут же натыкаюсь на мощную вспышку в черных глазах!
Замираю, чувствуя, как дыхание забивается где-то в самом горле!
Этот взгляд…
Он не дает сдвинуться с места!
Парализует.
Подчиняет.
Вызывается миллиард мелких ударов тока по всей коже!
От него хочется сбежать. Нестись прочь. Со всех ног!
И одновременно тонуть. Тонуть в этих глазах, способных забираться под кожу, под самые ребра!
– Саида…
Его голос превращается с тягучую патоку с пробирающей до самых вен хрипотцой…
Давид сам замирает. Как будто как и я, не способен сдвинуться с места.
На расстоянии полувдоха от моего лица!
Опускает горящие глаза прямо на мои губы.
И… На какой-то миг мы оба замираем. Будто превращаемся в ледяные скульптуры!
Внизу живота разливается какое-то странное, покалывающее тепло.
Он не касается.
Но этого и не нужно!
Я чувствую его взгляд.
Сильнее, чем если бы он касался!
И ноги подгибаются от мысли, что это может произойти.