Я.-А.Коменский (1592-1670) еще в Германии услышал о деятельности Андреэ, очень высоко оценил ее, переписывался с ним и мечтал встретиться. Впоследствии Коменский заявлял, что Андреэ «передал ему факел», но по характеру Коменский был нерешительным, боязливым человеком, поэтому на какие-то активные действия его приходилось подталкивать другим. Когда в 1641 году Коменского пригласили выступить в английском парламенте и рассказать, как устроить мир по правде, он испугался и не хотел ехать, но его взял в оборот Хартлиб, который решил воспользоваться случаем и написал свой проект идеального государства на основе идей Томаса Мора и Ф.Бэкона. Коменский же, расшевеленный Хартлибом, мечтая о братстве, которое охватило бы все человечество, изложил план создания некоей универсальной коллегии и высказал идею, что для этой оказии надо было бы создать некий универсальный язык, предвосхитив, таким образом, Заменгофа с его эсперанто. Но разразившаяся тут как на грех английская революция помешала осуществлению планов розенкрейцеров. Им удалось лишь создать в Лондоне в 1645 году «невидимую» философскую коллегию, из которой позже, в 1662 году, уже при Карле II выросло Королевское общество – английская Академия [281].
С тех пор тайные общества очень любят академии (не случайно членом Королевского общества был Дезагюлье), а масоны почитают Коменского своим духовным предтечей. В XVII веке, как уже говорилось, профессиональные масоны начали принимать в свои ложи почетных членов. Этим и воспользовались каббалисты-розенкрейцеры, вследствие проникновения которых масонство и стало тем, каким мы его сегодня знаем.
Ключевую роль в этом деле сыграл антиквар Элиас Эшмол (1617-1692), принятый в масоны в 1646 году [282], но возможно, что связь установил еще раньше физик Роберт Фладд (1574-1637) [283].
Говорят, для большинства масонов духовный импульс, которым они обязаны розенкрейцерам, остался неизвестным или непонятым [284]. Может быть. Еще говорят, что масонство – создание евреев. Это не совсем верно: только после французской революции евреи проникли в большом числе в масонство и приобрели в нем огромное влияние. В начальный период истории масонства мы встречаем в ложах мало евреев, и еврейское влияние в те времена было скорее влиянием косвенным, при посредстве идей, почерпнутых из Каббалы [285]. Проводниками этого влияния и явились розенкрейцеры, приверженность которых к Каббале – вне всяких сомнений [286].
О масонах, как о продолжателях розенкрейцеров, говорилось уже в «Тайной истории масонства», вышедшей в Лондоне в 1723 году [287]. Р.Алло также видит в масонах преемников тайных обществ XVII века, традиции которых носили на себе отпечаток герметизма и Каббалы [288], и продолжателей дела алхимиков. Ледбитер признает, что современные масонские обряды и символы заимствованы у евреев, большая часть церемоний облачена в еврейскую форму и эта форма была умышленно введена силами, которые стоят за масонством [289]. Б.Фей пишет, что неудобоваримая фразеология масонства была взята из Каббалы и Талмуда, у неоплатоников, арабских и восточных философов, мало изученных или плохо понятых [290]. Леон де Понсен цитирует высказывание знаменитого масона А.Пайка: «Масонство - поиск Света. Этот поиск приводит нас прямо к Каббале [291]. Наконец, П.Кастелле прямо заявляет: «Масонство – это каббализм в ином одеянии» и оно было с самого начала «отростком каббалистического движения» [292]. А какую главную цель ставят перед собой каббалисты-розенкрейцеры? «Восславить еврейскую расу, которая сохранила в чистоте божественное сокровище Знания» [293].
Это опять взято не из антимасонской литературы. Это говорят они сами.
Такова доподлинная генеалогия современного масонства. Никаких тамплиеров среди его предков не водилось – были каббалисты, алхимики, розенкрейцеры. В XVIII веке, когда в масонские ложи пошла знать, жаждущая пощекотать себе нервы таинствами, но одновременно падкая до титулов, для нее придумали легенду о происхождении от крестоносцев и иерархию степеней, причем одно даже не было связано с другим, что совершенно верно отметил А.Лантуан: так называемые шотландские ложи на самом деле – алхимики, это доказывают названия их степеней [294]. Иерархия степеней явно перешла к нам от розенкрейцеров, у которых она, как указывает В.Л.Рабинович, основана на алхимической традиции [295]. Розенкрейцеры быстро прибрали к рукам и «шотландское» масонство, и не кто иной, как сам якобитский претендент, Карл Стюарт создал в 1747 году в Аррасе первичный Капитул розенкрейцеров, в который, в частности, входил отец Робеспьера [296]. Степень Избранного Мастера в Клермонском Капитуле была розенкрейцерской, в этом капитуле слились розенкрейцерская и тамплиерская тенденции [297]. Наконец, основанный в 1765 году в Лионе Виллермозом Капитул Черного Орла (прусская эмблема) тоже был розенкрейцерским, а его ритуал избрания Великого Мастера – каббалистическим [298]. Решающее влияние здесь оказал Мартинес де Паскуалли, взявший на вооружение каббалистическую магию Сведенборга [299].
Розенкрейцеры в чистом виде официально вынырнули в Германии в 1757 году. Сначала их центром был Франкфурт-на-Майне, но потом они перенесли его в Вену, захватив по дороге Прагу. Их организация представляла собой сложную систему во главе с Императором и Высшим классом из 77 магов, за которым шли по рангу - майорат из 700 членов, 900 высших философов, 3000 низших философов, 1000 адептов без перспектив на повышение и 1000 учеников-кандидатов. Розенкрейцеры имели свою собственную рыцарскую легенду, возводившую их к рыцарям Золотого Руна, участникам битвы при Нанси в 1477 году, в которой Людовик XI разбил бургундского герцога Карла Смелого. Привлекали адептов еще и тем, что каждому из них при вступлении в орден давали «элексир жизни» в количестве, достаточном, чтобы прожить 60 лет [300].
В этой-то компании наши несчастные русские масоны искали «истинное масонство». На сей раз, они были недалеки от истины.
Там, где было возможно, розенкрейцеры всегда старались взять под свой контроль масонские ложи, как, например, в Праге в 1764 году [301]. Сначала среди розенкрейцеров выдвинулся на первую роль некий Шрепфер, прусский гусар, а потом хозяин кафе в Лейпциге, но в 1774 году он не то сам покончил с собой, не то ему помогли. Его преемником стал бывший шталмейстер герцога Курляндского Бишофсвердер, спирит, вызывавший духи Цезаря, Марка Аврелия, великого курфюрста и Лейбница. Своим искусством он очаровал прусского короля (с 1786) Фридриха-Вильгельма II, благодаря чему розенкрейцеры фактически захватили при этом короле власть в Пруссии. Пока Бишофсвердер показывал фокусы, практические дела обделывал его сподвижник Велльнер. Трезвый рационалист, по характеристике А.Маркса, «единственный человек в масонстве, равный по организаторскому и дипломатическому таланту Циннендорфу», Велльнер прямо заявлял: «Каждый истинный розенкрейцер знает, что масонство, в конечном счете, изобретено высшими руководителями нашего ордена… масонство -прихожая храма». После Вильгельмсбадского конгресса розенкрейцеры окончательно решили, что настал их час, и Велльнер, к которому, как мы помним, приезжал ходатаем от московских масонов Шварц, напрямую предложил герцогу Брауншвейгскому подчиниться розенкрейцерам. Но здесь он несколько переоценил свои силы, зарвался, и его осадили. А после 1797 года в Пруссии сменился король, влияние розенкрейцеров быстро пошло на убыль, а в 1798 году были вообще запрещены все ложи, кроме старых прусских лож, и розенкрейцеры ушли в тень, выжидая нового удобного момента [302].