Глеб приблизил когти к шее клайга, на которой висело три ряда разноцветных бус. По кончикам лезвий заскользили коронные разряды: одна из нитей украшения попала под удар тока и камешки застучали о пол. Чужой всхрапнул, запахло паленой шерстью. А парень отметил дрейфующую на периферии сознания цифру: всего пять процентов – нужно успеть!
– Слушай меня, чужой. Повторять два раза не буду, – как можно отчетливее произнес он. – Где. Мои. Друзья?
– Ты дер-рзкий, человек, – пролаял клайг, захлебываясь пеной. – Забудь. Их не отпустят.
– Не верю! – Глеб снова встряхнул чужого. Не рассчитал, ударил головой об пол. Тот забился, пытаясь вырваться из железной хватки. Тщетно.
Парень прижал когти к лоснящейся шерсти сильнее:
– Еще раз шевельнешься, дырок в шкуре наделаю. Освежую и ковриком у ног твоей королевы постелю. А потом ее туда же отправлю, и всех остальных твоих братьев и сестер – тоже, – безразлично сказал Глеб. Он вдруг осознал, что именно так все и сделает, если клайг сейчас взбрыкнет. Потому что чувствовал, что времени на уговоры не осталось. – Я знаю, что на корабле последние из Груул. Будет печально, если древо Рриоррат полностью лишится этой ветви.
– Хор-рошо, – потускневшим голосом произнес клайг, попытался встать. – Иди за мной.
– Нет, пойдешь рядом.
Глеб поднялся сам, затем потянул за шкирку взвывшего от боли клайга. И с сожалением покосился на превращенный в кучу хлама разрядник. Он мог бы сэкономить энергию, будь у него оружие. Что говорить, поступил необдуманно и поспешно. Впрочем, это тоже дало результат: чужой больше не думал о побеге.
– Туда, – сказал он и узким коридором вывел в шарообразное помещение около десяти метров в диаметре. Согласно данным, что собрали для Глеба дроны, они с клайгом находились где-то в центральной части корвета. Внутренняя поверхность сферы, как норами, оказалась испещрена порталами входов в другие отсеки корабля.
– Нам нужно на ту стор-рону, – сказал клайг и указал на вход в коридор напротив. – Пер-релетим. Нет гр-равитации.
Для примера он сорвал нитку бус с шеи и бросил внутрь – та не спеша заскользила по воздуху к центру.
– Вот, видишь, – быстро пролаял клайг и попытался двинуть за ней, но Глеб задержал его на краю. Мертвой хваткой вцепился в плечо, против воли вернул на место.
– Слишком медленно, – сказал Глеб. Лишил клайга последнего украшения, собрал камни в кулак и с силой швырнул в ту же сторону.
Подозрения оправдались: обе нитки заметно замедлились ближе к центру, сравняли скорость и, наконец, замерли в пустоте. Глеб вздохнул, а клайг сник, прижал к голове уши и напрягся весь, ожидая удара.
Парень качнул головой. Хмыкнул:
– Думал в ловушку меня загнать?.. Бесполезно. Уже проходили.
– Тебя все р-равно убьют, человек. Нас больше.
– Зато у меня оружие мощней, – парировал Глеб, косясь на убывающую цифру заряда: то, что энергии почти не осталось, чужому знать не обязательно. – И я умею им пользоваться… Как нам пройти на ту сторону? – Он повернул клайга к себе лицом, но тот все отворачивался, не желая смотреть в глаза. Глеб провел когтями по ближайшей стене, оставляя глубокие борозды. Похоже, зацепил какую-то трубу – чужого окатило водой и паром.
– На повер-рхность! – задергался он. – По ней пр-ройти можно.
Глеб убрал клайга из-под бьющей в него струи. Не отпуская, огляделся в поисках чем бы еще проверить дорогу. Чертыхнулся, не обнаружив ничего подходящего. Встретился взглядом с приунывшим чужим.
Тот немедленно ожил, когда понял все, что сейчас случится.
– Нет, не надо! Я не вр-ру!!
– Теперь я хочу увидеть это сам, – сказал Глеб и запулил его, как шар для боулинга, вдоль поверхности сферы.
Клайг беспрепятственно заскользил по идеально гладкому композиту и, скуля и рыча одновременно, успел сделать три полных мертвых петли, прежде чем провалился в указанный им проход. Глеб кивнул, улыбнувшись собственным мыслям. Но тут же помрачнел, вспомнив о девушке.
Айга кричала тише: либо выдохлась, либо почти отключилась от бесконечной пытки. «Да что они за твари такие?!» – подумал Глеб и решительно вышел на сферу.
Добежав до портала, в котором исчез чужой, он убедился, что пленник никуда не делся. Он неуклюже ворочался на полу, мокрый и жалкий, с шерсти накапала приличная лужа: он пытался встать, но лапы не слушались его и постоянно разъезжались.