– Бобка, ты почему не поел до сих пор? Каша на плите наверняка уже остыла! Таня, вместо того чтобы со мной спорить, ты бы лучше проследила, чтобы Бобка все съел! – Она беспомощно огляделась. – Да где же этого Шурку носит?!
Глава 9
Грузовик был обычный, зеленый. Он бережно вел за собой прицеп.
Дома изумленно таращились. В прицепе были не дрова, не мешки, не ящики. В прицепе сидел самолет! Он не слишком-то умел ходить по земле. И словно стеснялся собственной красоты, лишь слегка прикрытой брезентовой накидкой. Плыли, непривычно низко пробуя городской воздух, алые звезды на широко раскинутых твердых крыльях.
Шурка ахнул.
Тут-то его и цапнули за плечо.
– А здравствуй.
– Вы что?! Я вас не знаю!
Женщина не смутилась.
– Конечно, ты меня не знаешь, – прогулила она. – Я ищу тетю Веру.
Говорила она слегка в нос. Сама толстая, а ножки короткие и тоненькие. И семенила вокруг Шурки, не давала удрать.
Вылитый голубь.
– Я подруга тети Веры. Близкая.
Рядом, у самого тротуара, тарахтел на холостом ходу автомобиль, из которого она вылезла. Тряслись солнечные блики на бампере. Багажник не закрылся, видны были узлы и чемоданы. Прекрасный самолет длинно и мутно отразился в черных лакированных боках. За самолетом рысцой бежали мальчишки. Шурка чуть не взвыл! Но унизанные кольцами пальцы сжались еще крепче. Женщина кивала сама себе:
– Подруга, ага.
Никогда прежде Шурка не слышал, чтобы у тети Веры водились подруги. У тети Веры?.. И то сказать, подруга была странная. Нормальная женщина с тетей Верой дружить не стала бы.
– Она тебе про меня разве не говорила?
Несмотря на июльскую жару, на женщине были пальто и шуба. Клетчатые драповые рукава высовывались из-под курчавых каракулевых. Поэтому она казалась такой толстой. Пот тек по ее розовому лицу, прокладывая в пудре сероватые дорожки. Подруга тети Веры словно таяла. Но шубу не снимала.
– Я не знаю, где она, – попробовал отбиться Шурка.
– Как это не знаешь?
– Да не знаю!
Женщина-голубь тотчас вцепилась ему в рубашку и второй рукой, на ней тоже блеснули кольца.
– Как это не знаешь? Мне она очень нужна. Мы же подруги.
На них уже косились прохожие.
Автомобиль нетерпеливо погудел. Через заднее стекло была видна голова на тоненькой шее. И меховой воротник. Мальчик в машине тоже сидел в пальто, причем зимнем. Шурка не успел удивиться.
Женщина сказала еще что-то, но ее слова перемололо хрустом и стуком шагов: мимо колонной шли солдаты. Они улыбались. Шурка помахал им. Они шли навстречу победе! В темно-зеленой форме, с мешками и винтовками. Рядом шли женщины. Рядом, но на расстоянии. Шли и молчали. И только это напоминало о том, что солдаты эти еще несколько дней назад были самыми обычными скучными мужьями и отцами – учителями, продавцами, слесарями, бухгалтерами.
– Дяденька! – крикнул с тротуара какой-то мелкий. – Вы на фронт, дяденька? Немцев бить?
Вот дурачок, подумал Шурка. Ясно же – на самый фронт. Бить немцев. Болваны немцы, нашли с кем связаться – с Советским Союзом! Ну и зададим мы им!..
За колонной шагали мальчишки.
– А знаешь что? – вдруг осенило женщину. – У меня для тебя подарок.
Но хватку не разжала.
– Подарок?
– Ага. Я чуть не забыла.
Она потащила его за собой. Перегнулась над открытым ртом багажника. Наклонилась к узлам. Ей для этого пришлось встать на цыпочки – шуба гнуться не хотела. Копалась, копалась. Вынула что-то, потом засунула обратно.
– Вы что, уезжаете? – полюбопытствовал Шурка.
Руки в багажнике замерли. Красное потное лицо повернулось к нему.
– Ты что! Никуда мы не уезжаем. Мы просто в гости, к родственникам, – и затараторила: – Война скоро кончится, через неделю-другую. Враг будет разгромлен на его территории. Как с финнами было.
Шурка хотел возразить: радио сказало, что немецкие войска уже вторглись в СССР, хотя и несут громадные потери.
Испугалась она, что ли? Чего? Война ведь правда скоро кончится, думал Шурка.
– Ты ведь Бобка?
– Я Шурка.
В руках у нее был плюшевый мишка. Потрепанный, вместо одного глаза торчал хвостик ниток. Через овальное окошко в задней стенке автомобиля Шурка увидел, как мальчик заелозил на сиденье, повернулся конопатым лицом и даже что-то сказал, но за стеклом, в тарахтении мотора не было слышно.
– Ах да, точно, Шурка. Смотри. Нравится?
У Шурки загорелись глаза: ему этот мишка был ни к чему, но Бобке!.. Бобке мишка был в самый раз. От радости Шурка даже не обратил внимания, что подруга тети Веры плоховато знала, кто есть кто. Странно для подруги-то.